— Но у меня вопрос.
Полина вздрогнула. Она, совершенно не помня, как разбирать частицу, сделала девять разборов из десяти. И понимала, что, если Маргарита Васильевна спросит про это, ей конец. Мелкая паническая дрожь сотрясала всё тело. Поля словно в оцепенении сидела. Только взгляд бегал — от стола к листу с разборами, к Маргарите, к окну…
— Какие проблемы возникли с определением склонения числительного «двух»? — и пока Полина продолжала в ступоре хлопать глазами, Маргарита сама на всё ответила. — Два, двум, двух… Местоименное. И вот ещё. «Направленный». Ты написала, что это причастие, тут я с тобой полностью согласна. Но если это причастие, какое у него склонение?
— Ад… Адъективное!
— Ну правильно. Только, ласточка моя, тренируйся говорить. Помнишь про практику на четвёртом курсе?
— Да…
— А теперь иди пообедай, ласточка, потом зайдёшь ко мне в деканат.
Едва Полина выскользнула из аудитории, её окружили одногруппницы. Как бывает обычно после каждого экзамена.
— Ну что? Что у тебя?
— Подождите! — у Полины до сих пор от нервов голос дрожал. — Дайте я хоть сама посмотрю.
— Она тебе не сказала? — обеспокоенно глянула на Полю Лиза.
Полина помотала головой и открыла зачётку. Облегчённо выдохнула: на странице с экзаменами добавилось аккуратное «хорошо».
====== 20. Практика-1 ======
Тёмный-тёмный коридор, со всех сторон здесь словно пляшут тени. И вдалеке, в самом конце, ярко пылает белый свет. В загробный мир, думаете, переход? Нет. Всего лишь филфак после окончания учёбы.
Однако Полине действительно казалось, что внутри неё что-то умирает. Она брела по коридору, даже чуть пошатываясь и склонив голову. Слёзы застилали глаза, душу выворачивало наизнанку. И кошки словно изнутри разрывали бритвами когтей всё её естество. Вот такое мерзкое состояние, для которого, казалось бы, нет никаких причин. Но ведь смотреть на мир через призму адекватности — скучно.
Поля не удержалась. Прислонилась к стене и сползла по ней на пол, продолжая тихонько плакать.
А ведь неделя так замечательно начиналась!
Понедельник — день странный.
Официально сессия у отечественников ещё не закончилась. Во вторник предстояло сдавать пятый экзамен. Предстояло бы. Если бы не майский праздник. Наличие самокатов у всей группы держалось в тайне лишь от деканата. Поэтому в понедельник в университет Полина приехала лишь затем, чтоб хвосты неучебные оторвать — книги, к примеру, сдать. Ну и чтобы побыть моральной поддержкой. Так, где-то до половины одиннадцатого она раздавала справки — кто пришёл, кто ушёл, кто в каком семестре зачёт ставить должен. А после рядом с ней, читавшей книгу, опустилась девушка. Было что-то смутно знакомое в её прямых русых волосах, в заострённом лице, в миндалевидных глазах… Но именно «смутно»: ни кто это, ни где они виделись прежде, Полина вспомнить не могла.
— Привет.
Полина огляделась. Рядом не было никого. И в наушниках относительно знакомая девушка не была. Разве что она обращалась к высшим силам — в период сессии и не такое увидишь.
— Привет.
«Ты кто?»
— Ты кого ждёшь? Вам сдавать разве ещё что-то надо? А то ведь Арина уехала.
— Нет, мы уже всё. С одногруппницей решить надо было кое-что. А у вас что?
— Это у меня «что». Соргун зачёт сдавать буду.
Полина сглотнула. Память о зачёте была ещё жива.
— Удачи.
— Спасибо. Она мне понадобится.
Они говорили ещё полтора часа. Полина рассказывала о том, как сдавала зачёт сама. Про все четыре раза. Особое внимание уделив той самой последней сдаче. Почему, как говорят, она в таком хорошем настроении была. И какие вопросы чаще всего задавала. И как долго она мучает одного человека. Полина с лёгкой улыбкой гладила нервную девушку по руке и убеждала её, что та всё сдаст. И пыталась вспомнить, кто же это и про какую Арину так часто говорит.
К часу они перебрались от деканата к кафедре языкознания — волшебному место, о котором ходило множество легенд на всех четырёх курсах. Благодаря некоторым особенно ярким личностям вроде Анны Викторовны Моравской. Продолжали говорить на отвлечённые темы — опыт подсказывал Поле, что это лучше прочего помогает настроиться на нужный лад перед зачётом. Ведь если бы не Алёна, она вряд ли смогла бы ответить хоть на что-нибудь тогда, в начале марта. А ожидание убивает быстрее самих зачётов.
— Вы меня ждёте? — спросила наконец подошедшая преподаватель. Она опоздала почти на полчаса.
— Да, — кивнула Лена, забегая в открытую аудиторию. Так звали девушку, вспомнила Полина. Как и то, что Лена — соседка её одногруппницы Арины. И виделись они перед экзаменом по морфологии, когда вместе с девчонками пытались готовиться.
— Вы тоже? — преподаватель глянула на Полину. Та покачала головой. Нет уж, эту даму она не ждала сейчас. И точно не будет ждать на следующем курсе.
Когда счастливая Лена вылетает из аудитории, Полина обнимает её, поздравляет. И студентки снова в деканат отправляются — отдать зачётку. Только Поле не суждено было уйти так просто. Ведь едва она попрощалась с соседкой Арины, из деканата вышла Влада собственной персоной. В руках у неё была какая-то папка. Как позже оказалось, с курсовой, которую Влада приехала сдавать на суд научного руководителя. И даже вполне успешно сделала это. Терерь перед ней стояла другая проблема.
— Она сказала отнести это на кафедру. Но на какую?
— Современного русского, надо полагать. Она же оттуда.
Полина была, мягко говоря, удивлена. Как можно не знать, на какой кафедре ты пишешь курсовую? Там ведь записываться надо. Да и про то, с какой кафедры Шелякова, казалось, знали все. Но Влада… Влада это Влада, девушка которая не переставала удивлять окружающих.
— Сходишь со мной?
— Пойдём.
И снова этот коридор. Кафедры языкознания и современного русского находились практически напротив друг друга.
Влада заходит на кафедру. Полина осталась снаружи, боясь, что её узнают — Маргарита Васильевна же представляла их с Ярославой как помощниц. И сказала, что прежде чем выходить на практику надо позвонить их старшему лаборанту и договориться о часах. Только в выходной Полина так и не решилась беспокоить человека. Да и сессия… Словом, она планировала позвонить сегодня и договориться. Однако в какие моменты происходит то, чего обычно не бывает? Когда случаются события, которым обычно был бы рад, но вот не сейчас, не в этот момент? Ведь закон подлости — единственный из действующих постоянно. В общем, именно в тот момент, когда Полина рассматривала учебные пособия на стенде перед кафедрой, в коридоре появились Маргарита Васильевна и одна из её коллег. И это при том, что на кафедре Маргарита практически не бывала. Поля попыталась слиться со стеной. Но, должно быть, её ярко-зелёная майка очень выделялась на фоне персиковой стены. Определённо, дело лишь в этом.
— Так, а ты чего здесь стоишь? — Маргарита Васильевна открыла дверь. — Заходи давай.
Полина попыталась возразить, что сегодня она не помощник на кафедре, а просто студент. Но ей и слова вставить не дали. А коллега поддержала преподавателя морфологии:
— Это же помощница наша? Заходи-заходи.
И Поля переступила порог. За компьютером здесь сидела пожилая женщина с очень недовольным лицом — тот самый старший лаборант кафедры. За столом Влада писала заявление на курсовую — так уж получилось, что она только в деканате записалась.
— Людмила Тимофеевна, тут вот девочка пришла помочь, зайти боялась. Скажите, что ей делать.
Людмила Тимофеевна подняла взгляд и всё с тем же недовольством посмотрела Полину. Той действительно стало страшно. К счастью, длилось это совсем недолго.
— Ничего не надо. Вовремя всё делать нужно, Маргарита Васильевна, — сказав так, старший лаборант вышла из кабинета.
— Скажи мне, — попросила Маргарита, с недоумением глянув на Полину, — вы на какое время договаривались?
И начался бардак. Влада настойчивым шёпотом звала научного руководителя, чтобы хоть ей задать вопрос по поводу заявления — больше-то и некому. Громче была черноволосая коллега Маргариты — она твердила, что договорились они, скорее всего, на час. Стараясь перекричать этот гвалт, Поля повысила голос: