— Кого отчислили? Практику она у нас проходит. Всё, практика пройдена. Ты свободна. Напиши свою фамилию, курс и группу и оставь у Лизы.
Полина делает всё сказанное. Шепчет: «До свидания», — и выходит в коридор. Шаги эхом отражаются от стен, слёзы застилают глаза. Она идёт, склонив голову и слегка пошатываясь…
====== 21. Практика-2 ======
За выходные Полина взяла себя в руки, относительно успокоилась и с самого утра отправилась в университет под насмешливые комментарии мамы.
Но на факультет Полина попадает только в половину девятого, ведь для осуществления своей цели пришлось побегать по окрестным магазинам. С опаской она дёргает дверь деканата, но та не поддаётся. Поля вздыхает с облегчением. Ведь был шанс, что сюда уже пришли — и он не так мал. А если бы там была Маргарита Васильевна? А если бы она была с кем-то? Полина надеялась с утра поймать её в коридоре и спросить кое-что. И на все сто была уверена, что при других людях не решилась бы даже заговорить.
Оставив свои вещи на одном из стульев в коридоре, Полина принялась бродить взад-вперёд. Она пыталась читать, но от нервов не могла сосредоточиться. Буквы расплывались, предложения смешивались и весь смысл прочитанного скатывался в мрачную бездну. Потом стала расставлять книги — в шкафу вечно кто-то бардак устраивал. И с этим неизвестным Полина упорно боролась, раз за разом сортируя книги по размерам и цветовой гамме. Но чем реже здесь появлялись студенты, тем меньше был бардак. И совсем скоро Поле пришлось просто сесть на стул и ждать. Это тоже было неплохо: коридор был пуст, очередной летний день ещё не вступил полностью в свои права, так что здесь даже можно было дышать. Из открытого на лестничном пролёте окна дул ветер. С улицы доносилось пение птиц. Теперь Полина была вынуждена согласиться с Ольгой Сергеевной Трофимовой: обстановка здесь умиротворяющая. Раньше она воспринимала это всё же несколько иначе.
Полина мысленно репетировала своё обращение к Маргарите Васильевне, очень боясь, что в самый ответственный момент снова не сможет произнести ни слова. Она вздрагивала каждый раз, когда на лестнице раздавались шаги. И тут же успокаивала себя — не она это, не Маргарита! Но в конце концов, спустя полчаса, шаги на лестнице перестали быть незнакомыми.
— Доброе утро!
— Здравствуй.
Маргарита поднимается по пожарной лестнице и сразу направляется к деканату. Полина, понимая, что ещё немного — и она упустит свой шанс, бросает почти все свои вещи на стуле — кроме маленького подарочного пакета — и делает несколько быстрых звонких шагов, будто стремясь поймать эту грацию в чёрном платье.
— Маргарита Васильевна!.. — окликает Поля.
И преподаватель, слыша это, замирает в полуобороте. Полина делает ещё шаг, старается смотреть, как та учила, в точку между бровями. Оказывается, это не так уж страшно! Маргарита Васильевна, видимо, замечая её попытки, улыбается.
— Ты зачем пришла? Мы же тебя отпустили.
— Я… Я хотела спросить, не могу ли помочь ещё чем-нибудь.
— Можешь, — соглашается Маргарита. — Делать нечего? — Полина, неловко улыбаясь, несколько раз кивает. — Мы в конце года должны комплектацию аудиторий проверять. А то таскают студенты стулья из одной в другую. Да и ГОСы у нас были. Надо посмотреть, где чего не хватает и по возможности поправить. Я тебе ключи дам… Слушай, бери свои вещи, в деканате оставишь, там и обговорим всё.
Пока Полина берёт свой пакет и сумку, Маргарита Васильевна дёргает за ручку. Но дверь снова не поддаётся. «Я пришла первая? Ну надо же, радость какая!» — с улыбкой бормочет преподаватель. Полина тихо смеётся, прикрыв рот рукой.
Когда они заходят в деканат, Маргарита сразу включает кондиционер и говорит Поле оставить вещи. Та не совсем понимает, где именно. Но осторожно ставит пакет с книгами и сумку на пол под одним из столов — его хозяйка всё равно уже в отпуске. И поднимается снова, подходит к столу Елизаветы Сергеевны в тот момент, когда из кабинета декана возвращается Маргарита Васильевна.
— А с этим пакетиком ты чего носишься? — удивляется Маргарита, глядя на пакетик в руках Поли.
— Э-это вам!
Полина дрожащими руками протягивает бумажный пакетик Маргарите и чувствует, как заливается краской. Как всегда, сердце заходится в бешеном темпе, отчего-то даже оглушая. Мысли роились в голове подобно диким пчёлам. А вдруг она не так поймёт? Хотя она больше не должна вести у их группы. А Поля специально ждала, пока экзамен позади окажется. А если ей не нравится такое? Хотя тогда, на пересдаче у ребят, она разговорилась с Ларой по поводу энергетиков — что это, как говорит её знакомый врач, самое худшее, что люди придумали, и даже водку пить безопаснее. Сказала, что, если взбодриться надо, лучше всего кофе пить. И обмолвилась, что ей самой натуральный нравится. Полина вспомнила об этом, когда донимала подругу вопросами о том, что вообще можно подарить женщине-филологу.
— Мне? Ты решила поздравить меня и подарить какую-то приятность?
Маргарита удивлена первые мгновенья. Поля видит, как ползут вверх её брови и, улыбаясь, кивает. Сердце всё ещё бьётся в груди, как после кросса. Но часть мыслей отступает, когда Поля понимает, что голос Маргариты стал немного теплее, чем прежде. Полина украдкой смотрит на Маргариту и отмечает, что её глаза даже как-то блестят.
Маргарита Васильевна приоткрыла бумажный пакет — по деканату сразу распространился запах кофе — и ногтями подцепила серебристую упаковку, на которой был наклеен стикер с надписью «Ирландские сливки». Улыбка женщины стала заметно шире.
— Ой, спасибо! Я очень такие штуки люблю. Теперь буду пить по утрам и тебя вспоминать.
Полина не смогла сдержать счастливой улыбки. Её яркому солнышку, её Маргарите понравилось! Не зря она мучилась сама и мучила окружающих.
Маргарита Васильевна поставила подарок на тумбу рядом со своим рабочим столом, потом достала из ящика ключи от восьми аудиторий сразу и передала их Полине, едва коснувшись руки девчонки. Случайно? Или специально позволила себе маленькую слабость? Ах, если бы людей было так просто понять!..
— Вот тебе ключи. Пойдём, покажу тебе всё.
К одиннадцати часам всё закончено. Полина возвращается к деканату, но не заходит внутрь. Просто садится на лавку у открытого окна. Пот ручьями стекает по лицу, волосы вымокли, будто Поля только что вымыла их. Она пытается восстановить дыхание, чтобы суметь хоть что-то сказать, но получается не очень хорошо. Когда открывается дверь, Полина рывком поднимается на ноги — даже голова кружиться начинает — и оказывается лицом к лицу с Маргаритой Васильевной и Мариной Андреевной.
— Полинка, ты уже всё сделала?
— Д-да! Но, Маргарита Васильевна, я, кажется, не совсем верно обозначила проблему. В триста одиннадцатой стульев не хватает, если комплектовать только одним типом стульев.
— А, так это не нужно! Надо и те, и те поставить.
— Вот я так и сделала.
— Ты молодец. Сможешь ещё тридцать вторую посмотреть? Лиза даст тебе ключ.
Следующее задание — тоже в тридцать второй. Маргарита Васильевна поручает сделать два календаря — на август и сентябрь — из больших листов бумаги. Елизавета показывает, как всё это делать. Полина увлечённо клеит листы, расчерчивает границы дней, рисует цифры… И когда успевает пройти почти три часа? После Полина ломает над этим голову. А пока лишь вздрагивает, когда открывается дверь. Оборачивается — как есть, с розовым маркером в руке.
— Полинка, — Маргарита подходит ближе, — а что это ты рисуешь? Да ещё и этим розовым. Всегда бесил меня, — она проводит пальцами по бумаге. Полина смущённо отводит взгляд. — Это потом придётся обвести чёрным или синим. И большие цифры у тебя получились, а нам маленькие нужны, чтоб записи помещались.
Поля молчит и смотрит только на испорченный календарь. Стыдно за такие глупые ошибки. Но она внимательнее смотрит на тот календарь, что висел в деканате до этого. Ведь на нём цифры такого же размера! И тоже розовые… Она просто по образцу рисовала. Кто же знал, что они должны быть другими? Об этом никто не сказал. Но всё равно стыдно, какие бы оправдания Поля ни пыталась придумать.