Да, рассеянная молитва на правиле «не засчитывается» — обманываться не будем. Но «засчитывается» то послушание монастырскому уставу, которое ты оказываешь, идя на правило. «Засчитывается» та борьба с дремотой, которую навевает бес уныния (а борьба с унынием доставляет самые большие венцы). «Засчитывается» борьба с «левыми» помыслами (и, кроме того, приобретается искусство в мысленной брани, что для нас жизненно необходимо). «Засчитывается» борьба со всеми страстями, какие возбуждает в нас диавол во время молитвы. В частности, победив в себе злопамятность и простив обидчику, ты сама сподобляешься прощения от Господа своих грехов, которыми оскорбила Бога и ближних.
И вот, понуждая себя на все это, ты «с горем пополам собрала внимание». Смирившись, видя свою немощь, но и понуждая себя на благое дело чистой молитвы, ты стоишь пред Ним в благоговении и страхе, прося Его милости — дабы Он помог тебе в этой трудной борьбе с собой и сатаной… Такие нуждницы восхищают Царствие Небесное (ср.: Мф. 11:12).
А ты думаешь: если рассеянная молитва «не засчитывается», то, может, и на правило не ходить — все равно впустую… Как видишь — вовсе не впустую.
Некоторые задачи для современных христиан
— Что делать в ситуациях, когда никакие вразумительные доводы «молиться благоговейно и внимательно» не помогают? Как себя настроить?
Например. К вечеру очень устала: целый день на послушании, да еще папа приезжал. И получилось так, что время перерыва в работе, которое я обычно трачу на чтение келейного правила, я потратила на папу. В результате все правило осталось на вечер.
Начинаю читать молитвы и такое настроение — хоть плачь: я устала, я хочу спать. Я понимаю, что это грех (что я так читаю почти с раздражением), но ничего не могу поделать. Грех так читать и грех бросить, а читать «по-нормальному» я в данной ситуации не могу. Если бы я была виновата — вовремя не прочитала — мне было бы легче. «Сама виновата», — говорю я себе в подобных случаях, и обычно успокаиваюсь, принимая такую «тяжкую» молитву, как епитимью. А тут знаю, что я просто не смогла вовремя прочитать, потому что не могла же я сказать папе: «Мне некогда, езжай отсюда!» И все. Получилось, что никто не виноват: ни папа, что приехал, ни я, что уделила ему время. Никто. А что делать?
— Как не бывает дыма без огня, так не бывает и сильного побеждения без нашего повода.
…А не сказала ли ты что-нибудь папе? К примеру: «Папа, я за тебя так молюсь!» В таком случае — после самохвальства — действительно, ничего не помогает (пока не смиришься и не покаешься).
Так что над тем, что «никто не виноват» нужно подумать: что это значит? Интересно: я грешу двойным грехом и — «никто не виноват»! Эврика! Открытие в аскетизме XXI века!
Об унынии
— По какой причине происходит у человека духовное охлаждение к молитве, к духовному деланию — наступает расслабление и безучастие, ничего не хочется делать?
— Как говорит святитель Феофан Затворник, бывает два рода охлаждения. Во-первых, бывает охлаждение воспитательное. В этом случае человек просто проходит духовное «обучение» по ступеням духовного возрастания. Господь дает такому человеку урок, предоставляет практическую возможность проявить свою свободную волю в исполнении духовного делания, которому он перед этим обучался теоретически, читая святоотеческие книги (что «любовь ко Христу испытывается противностями»). В данном случае это испытание — охлаждение.
А другое расслабление и охлаждение бывают наказательные — тогда, когда человек по лености и нерадению свои теоретические познания о пути спасения не воплощает в жизнь, а продолжает жить «как придется».
Наказательное охлаждение бывает и тогда, когда человек кого-то осудит или надмится своим деланием. В этом случае от согрешившего в какой-то степени отступает благодать Святого Духа и человек познает свою немощь: какой он есть на самом деле. Если он думал, что он хороший, что он подвижник, что он делатель, что он преуспевает, и высоко уже поднялся, то тут вдруг видит, что он и нищ, и слеп, и наг, и беден (ср. Откр. 3:17). И что одолевает его холодность к Богу, и леность, и нерадение к духовным деланиям, как и прочих людей, которых он осуждал и над которыми превозносился.
А, следовательно, исходя из этого понятия (что существуют два рода охлаждения), мы должны делать себе выводы. Во-первых, нужно помолиться: «Господи, за что это попущено мне? За какой-то грех? Или для того, чтобы я проявил пред Тобою свое усердие и на деле показал, с каким старанием я буду проявлять образ жизни такой, какой угоден Тебе, а не такой, какой угоден моей плоти, моему самолюбию и прочим страстям?» И из этого уже понуждать себя на трудничество: бороться со своими страстями, каяться в том, в чем согрешили и, смирившись до зела и испросив помощи у Бога, стараться все-таки (несмотря на расслабление) упражняться в тех деланиях, в которых мы должны упражняться. У каждого они свои: кому-то не хочется заниматься молитвой, кому-то не хочется исполнять послушание, а третьим не хочется поступать по заповедям (например, непременно хочется отомстить обидчику) — у каждого бывают свои особенности.