А.П. Когда я впервые заинтересовался проблемой зла, большинство философов полагали противоречивым и потому невозможным одновременно принимать существование Бога и существование в мире зла. И я прежде всего пытался доказать, опираясь на понятие свободы воли, что это вовсе не противоречие. За этим последовал вопрос о том, какие миры Бог мог бы создать. Поэтому я прибег к модальной логике.
Д.Н. Иначе говоря. Вы полагаете, что проблема зла необходимо связана с проблемой свободы воли?
А.П. Да, конечно. Аргумент, использующий свободу воли, не говорит, откуда происходит зло, но что возможно такое положение вещей, когда Бог и зло сосуществуют. Неверно утверждение, будто здесь есть некое противоречие. Если же мы зададимся вопросом, откуда происходит зло, я думаю, правильным окажется традиционный христианский ответ, именно, что зло — от злоупотребления человеком свободой воли: Бог создал существа, наделенные свободной волей, и некоторые из них злоупотребили своей свободой и отвергли его. Хотя здесь, пожалуй, есть некоторая" загадка или парадокс — в том, каким образом свобода воли человека может быть совместима с божественной деятельностью, всемогуществом и провидением. Возможно, Бог, все зная от вечности, создал такой возможный мир, населенный такими возможными существами, которые должны свободно соответствовать ему. Иначе говоря, он знает возможные свободные существа в возможных мирах еще до того, как творит мир, на основании своего знания о том, каким образом они будут ему отвечать. И в этом смысле мир оказывается предопределенным.
Д.Н. По-видимому, Вы склонны отождествлять свободу и свободу воли. Однако, как кажется, свобода и свобода воли — не одно и то же. Об этом, к примеру, говорит Максим Исповедник, а в философии Нового времени — Спиноза. В сущности, у свободного человека нет никакого выбора. Перед свободным человеком открывается лишь один-единственный путь. Впрочем, и Лютер, я думаю, выразил ту же мысль, когда сказал: Ich stehe hier und kann nicht anders,— здесь, на этом я стою и иначе не могу. А.П. Почему же это — свобода?
Д.Н. Потому, что является выражением совершенной внутренней достоверности, обнаруживая в действии человека — прежде всего, в нравственном поступке, то, что иначе быть не может. Поэтому свободный человек не может не делать, не поступать так, как он и поступает, вне какого-либо внешнего принуждения или корыстной заинтересованности. Что же касается свободного выбора, то, возможно, единственное предназначение, смысл его — отказ от свободного выбора.
А.П. Таким парадоксальным образом... Вероятно, это — другой смысл свободы. Я полагаю, что Бог создал человека свободным, что выражается в его способности обращаться против своего Творца, поступать недолжным образом. Впрочем, я полагаю, что Бог мог создать человека таким, что, впадая во зло, человек по-прежнему остается свободным в своем выборе. Ведь сам Бог хотя и не способен делать зло, свободен: он мог свободно замыслить, т. е. выбрать, создавать мир или нет, сотворите его таким или другим и т. д. Иначе говоря, Бог пожелал создать мир наилучшим образом, такой мир, который бы содержал свободные существа. Сотворенный мир хорош, но в нем присутствует зло из-за злоупотребления свободной волей, хотя смысл аргумента от свободной воли состоит в том, что Бог мог создать мир, в котором не было бы свободной воли и не было зла. Д.Н. Но у человека и нет выбора перед лицом должного, т. е. абсолютно достоверного.
Тот, кто принимает добровольный отказ, в том числе и от собственного произвола, выражает тем самым совершенное и окончательное торжество добра — именно его свободным предпочтением. Тот же, кто стремится к неподобающему, представляя себя в ситуации выбора, впадает во зло. Здесь, конечно, мы приходим к вопросу о грехе, как недолжном, как нарушении долга.
А.П. Самый смысл греха состоит в том, что Бог, который является первым существом во Вселенной, создал по своему образу человека как свободное существо, отвращающееся от своего Творца и ставящее себя на место Бога. Причина же уклонения от Бога и впадения во грех, очевидно, состоит в том, что, созданный по образу божьему, человек совершает ошибку, принимая себя за первое существо во Вселенной.
Д.Н. Отстаиваемый Вами подход предполагает субстанциальность зла, его самостоятельность и даже бытийность: зло есть. В платонической же традиции, воспринятой православной церковью, зло рассматривается как безбытийное, абсолютно не-сущее, как то, чего в действительности нет. Зло в некотором смысле подобно тени: на самом деле ее нет, она — там, где не случилось быть свету. Свет существует без тени, но тени нет без света.