— Она сама никогда не порвется, — оторвал меня от самосозерцания ангел, — через нее ты все время связан со своим телом. Примерно через нечто, похожее на эту нить, вы связаны и с более совершенными мирами. От них вы все и получаете.
— А что «все», Иван?
— Миша, а ведь ни один толковый кардиолог тебе не скажет, почему бьется сердце.
— Как почему? — удивился я. — Мы же дышим, едим. Как перестанем, так и остановится. И мозг им управляет.
— Ну-ну. Пусть лучше это будет для тебя домашним заданием, подумай.
А все-таки, действительно, оно что, вечный двигатель? Питает мозг, который им же и управляет. Так что же первично?
Или жил человек, жил и умер от разрыва сердца. Так это что же получается — мозг специально посылает такой сигнал сердцу, который просто его убивает? Как-то нелогично даже.
— А ведь есть еще и судьба, — вмешался в мои рассуждения ангел. — Казалось бы, такой кошмар, а человек живет. Значит, есть кто-то, кто все-таки всем этим управляет. Когда надо — продлевает жизнь и даже, при необходимости, возвращает ее. А когда видит бессмысленность — убирает и дает другую жизнь, с новыми уроками… Ну, освоился? Тогда, тронулись!..
***
ГЛАВА 3-я. Полет в тонком теле вместе с ангелом в Ригу. Миша видит цвета ауры и понимает, от чего они зависят. Что будет в Риге, описано дальше, в последующих главах.
…Разговор проходил мысленно, без слов, и как-то очень легко и просто.
www.new-human.ru
— 7 –
— А куда мы летим?
— В Ригу.
— Почему в Ригу?
— Ближе.
— Ближе к чему?
— Нет, мы можем и в средневековый Китай, но в Ригу для тебя, во всех отношениях, ближе. А главное, многое увиденное будет понятней.
— А там что?
— Увидишь…
***
…Под нами проплывал огромный город. Я с удивлением, по-новому, рассматривал с детства знакомые черты родного Питера… И, хотя была зима, мне совершенно не было холодно. Наоборот, так комфортно мне еще никогда не было. Огромное спокойствие, умиротворение и потрясающая легкость полностью овладели мной… Город был родной. Конечно, это был все тот же родной Питер. Но сейчас я его видел каким-то другим. Это не связано с тем, что я видел его с высоты тридцати — сорока метров. Нет, не с этим. Это, конечно, тоже, но не главное. Главное не в том, как я его видел, а в том, как я его воспринимал. Он никогда раньше не был таким приятным. Именно так — не красивым, а приятным. Все, что я воспринимал: краски, звуки, проплывающий внизу ландшафт — все было как-то теплее, ярче, выпуклей, что ли…
А все прежнее: собственное тело, прошлая жизнь — стало каким-то безразличным, словно давно виденный, подзабытый фильм, вдобавок еще и не очень интересный… Может быть, что-то похожее испытывает змея к оставленной, сброшенной коже…
Чуть позже я понял, что перемещаться в пространстве можно двумя способами. Речь, разумеется, о тонком теле. Первый — когда перемещаешься со скоростью мысли. То есть — подумал, представил и ты уже там. И второй — когда летишь с какой-то видимой, ощутимой скоростью. Когда на перелет тратится какое-то время.
Сейчас пока был второй вариант…
***
…и сразу вокруг моего тела изменился цвет сияния. Только бы он не заметил — стыдно-то как. Но Иван летел вперед и, казалось, не обращал на меня никакого внимания.
Да… ничего, оказывается, не спрячешь, даже мысли. Чуть что — и сразу все видно. А как же люди? Эх, если бы люди видели цвета своих мыслей и желаний. Они бы во многих случаях наверняка так больше никогда не поступали…
Интересно, а если придумать такую шапку, которая делала бы все мысли видимыми: и свои, и чужие? Наверное, тогда никто бы на улицу не вышел? Или не стали бы эту шапку надевать?..
Но обычные люди, к счастью или к сожалению, ничего этого не видят.
…свечение тонко реагировало на мое состояние. От новых интонаций мысли добавляясь цветовыми нюансами и силой…
***
…На душе было очень легко и пьяняще радостно. — А может, я и есть душа?.. Чувство какой-то высокой любви переполняло меня и рвалось наружу. Мне захотелось отдать ее этому миру, солнцу, людям… отдать полностью, без остатка… я чувствовал, что какая-то безграничность снова наполняет меня этой любовью взамен отданной… даже только ради этого состояния… ох, в словах какой-то конечный, ограниченный смысл. Когда наступает тот предел, слова уже не способны вынести на себе все переживания. Они становятся бессмысленными и просто лишними… Почему же человек так наглухо закрыт к этому ощущению?.. если в таком состоянии уметь находиться всегда?.. творить, трудиться, общаться… ЖИТЬ…