– Спасибо за добрый совет и за участие.
– Это ты, Ричард, прими от меня благодарность. Я славно провёл время.
Люцифер поднялся с кресла, отошёл в сторону и, щёлкнув пальцами, произнёс слова прощания:
– Прощай, Ричард. Всё было очень мило.
– Прощай, Люцифер. Спасибо за ответы. Я не забуду этой встречи до конца моих дней. Рассказывать о ней, как о чём-то фактически состоявшемся, напрасный труд, но для меня этот опыт бесценен.
В воздухе появилось множество горящих символов и геометрических фигур. Люцифер начал медленно растворяться в огне, но неожиданно напоследок решил задать вопрос:
– Ричард, скажи ты и, правда, поверил моим словам? – спросил Люцифер и засмеялся с великим злорадством.
Ричард словно окаменел. Он был, как будто парализован. Всего лишь одной фразой Люцифер заставил всю его уверенность исчезнуть. Всё, что было рассказано вечерним гостем, теперь подлежало сомнению и ни на что нельзя было опереться. Ричард находился в трансе минут пять. Люцифер же тем временем благополучно растворился в пламени и унёс с собой все свои тайны и секреты.
Люцифер материализуется в своём офисе, в аду.
– Ты вернулся, Люцифер. Как прошла встреча? Кто-нибудь выжил или ты, как всегда, был неутомим?
– Всё в порядке, Азазель, и да тот бедолага, что призвал меня, ещё жив, но, как я полагаю, уже не совсем здоров психически.
– В смысле. Что ты сделал?
– Да ничего необычного, у меня брали интервью. Я ответил на все вопросы, притворяясь искренним, а позже уже исчезая в портале, подверг свои собственные слова сомнению.
– Понятно. Старое средство самое верное.
– Я знал, что ты оценишь.
– Чем займёмся теперь?
– У меня есть на примете один священник. Он в последнее время начал заниматься весьма забавной арифметикой. Мне бы хотелось его навестить.
– Арифметика? И что в этом примечательного? По-моему, напрасная трата времени. Это даже интересным не назвать.
– Не делай поспешных выводов, Азазель. Я ведь не сказал, что именно он подсчитывает.
– Так что он подсчитывает? Говори скорее.
– Как ты нетерпелив. Он ведёт счёт детям, которых он растлил, и убийцам, тайну исповеди которых он соблюдает.
– Убогий чистосердечно надеется, что жизнь является простой игрой и что счёт сейчас в его пользу. Он так считает, потому что детей было пять, а убийц десять, числовое превосходство налицо.
– Интересно, очень интересно и как мы с ним поступим?
– Театральный спектакль с перевоплощением.
– И в кого мы превратимся на этот раз?
– Я в Михаила, ты в Гавриила. Священники любят архангелов.
– Занятно, и каков же наш план?
– План до безумия прост. Мы, окружённые ярким светом, появляемся под личиной тех, кого я назвал. Далее, мы выносим обвинительный приговор священнику. Он, естественно, начнёт молить о прощении, и мы великодушно позволим ему совершить богоугодное дело.
– Что ты заставишь его сделать?
– Покарать зло в лице старой сварливой монашки, которая раздражает всех в монастыре. Мы внушим этому идиому, что указанный нами человек неслучайно обладает скверным характером, так как тело его является прибежищем духов зла, которых требуется изгнать путём распятия и умерщвления носителя. Про умерщвление надо будет пояснить, так как распинать сейчас не умеют. Эх, прошли те времена, когда людишки на столбах вдоль дорог провожали путников мёртвым взглядом.
– Да, славные были времена. Люцифер, я давно хотел у тебя спросить кое-что. Сколько я тебя помню, ты получал истинное удовольствие, только занимаясь искушением людей. Почему тебе так нравятся люди?
– А разве ответ неочевиден?
– Для меня нет, так скажи мне, почему именно люди?
– Потому что с ними безумно весело.
– И это всё?
– Да это всё, хотя, пожалуй, есть ещё несколько причин…