Приведу еще один пример используемого Кантакузином традиционного приема в споре. Почти в самом начале разговора, в Слове первом, он спрашивает иудея: «...вот что скажи мне: ты еврей или иудей, саддукей или фарисей?» И чуть ниже замечает: «Что у вас давно все перепуталось: и точный смысл, и устройство колен, и другое, — всякий, думаю, скажет, даже если не скажешь ты». А в начале «Стязания» с евреями, состоявшегося в Иерусалиме при патриархе Софронии в 30-х гг. VII в., славянский перевод которого находится в том же русском сборнике (греческий оригинал мне неизвестен), читаем инструкцию: «Христианин прежде всех сих въпросити долженъ жидовина: Рьци, чесого ради слышишися иудеин, и евреин, израильтянин? и что есть разум триемь именемъ? (...) И аще убо весть рещи, рьци се: Обрете имя свое» (л. 192).
Совершенно очевидно, что Кантакузин в своем споре (или, по крайней мере, в его литературном изложении) держался старых, хорошо известных ему литературных традиций. О «литературности» его произведения говорит, как будто, и то, что себя как сочинителя Кантакузин называет здесь «монах Христодул», а своего собеседника — «Ксен». «Христодул» буквально значит «Христов раб», а «Ксен» — «Чужой», или же «Гость». Вероятно, имя собеседника — тоже псевдоним, если только не литературная фикция, что вполне возможно, как то показывает имя «жидовина» Паписк в «Другом стязании» Кирилло-Белозерского сборника, совпадающее с именем участника, упомянутого Оригеном, но не дошедшего до нас едва ли не древнейшего диалога христианина с иудеем.
Как видим, то, что было начато Иисусом Христом и Его первыми учениками как действительный диалог, со временем, когда настоятельная необходимость в полемике исчезла, ибо иудаизм и христианство отдалились друг от друга, превратилось в сочинение пособий, облегчающих единоверцам восприятие Ветхого Завета и понимание его места в Священном Писании. Собеседник-еврей становится в христианских «диалогах» всего лишь литературным персонажем, и по большей части его роль состоит просто в том, чтобы помогать христианину в его задаче, подчеркивая как раз те темы и задавая как раз те вопросы, которые нужны автору для дальнейших шагов в рассуждениях.[66]
Надо сказать, что традиция полемики с евреями развивалась не только на грекоязычном Востоке, но и на латинском Западе: так, в 581 г. по инициативе и в присутствии короля франков Хильперика произошел диспут между просветителем франков Григорием Турским и еврейским купцом Приском; и далее на протяжении веков была написана на латыни целая серия прений с евреями, часто имевших место в присутствии или по инициативе правителей.
Также и еврейской средневековой литературе известны (по крайней мере, с XII в.) и даже занимают в ней одно из центральных мест произведения точно такого же жанра — полемические диалоги с христианами, подобные послужившим для них образцом христианским диалогам с евреями не только по форме, но и по тематике, и по методам аргументации. Причем у евреев тоже эти диалоги, не рассчитанные, конечно, на иноверных читателей, написаны как пособия для своих единоверцев, — чтобы показать им, какие аргументы следует использовать в споре с христианами, а главное — чтобы укрепить веру и понимание Писания, подвергаемые христианами критике. У евреев этот жанр называется сифурт ниццахон, «литература победы».[67]
Христиане могли бы, мне кажется, так же называть свои литературные диалоги с евреями, ибо они заканчиваются поражением тех и даже обращением в христианство. Так эффектно завершается, к примеру, «Стязание», бывшее при Иерусалимском патриархе Софронии: «Сия слышавше, жидове ни единого ответа обретоша дати въ истязани, но сташа и посрамишася, потемнеша, не имеша ответа, не постояша, бежаша и разидошася, ови глаголюще: “Адонаи, посрамихомся!”, — ови же глаголюще: “Тако ми закона! Авва победи!” Инии же, стенюще, глаголаху: “Адонай, заблудихом!” Неции бо истинну уведеша. Неции же и от них, в Христа крестившеся и искрьне вероваша, оставльше и жены, и стяжаниа, Христа стяжаша...» (РНБ, Кирилло-Белозерское собр., XII, л. 196 об. — 197). Обращением иудея Ксена в христианина Мануила оканчивается и Диалог Иоанна-Иоасафа Кантакузина. Это, конечно же, типичная учебная «литература победы».
67
Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим, 1992. Т. 6. Статья «Полемическая литература». С. 589.