Беседа Солженицына с Витторио Страда
Москва, 20 октября 2000
Беседа была снята на киноплёнку в доме писателя в Троице-Лыкове для демонстрации на симпозиуме христианской молодёжи в итальянском городе Пенно. Русский текст впервые напечатан в томе избранной публицистики А. Солженицына («На возврате дыхания». М.: Вагриус, 2004).
Первый вопрос, который я хотел бы перед вами поставить, такой. В истории XX столетия Россия занимала центральное место как эпицентр «десяти дней, которые потрясли мир», а также благодаря своему вкладу в самые разные области культуры. На исходе столетия положение это изменилось. Россия, пользуясь вашими словами, «в обвале», и в сфере культуры ей сейчас достаётся почти маргинальное место. Как вы считаете, Россия может возродиться? Как вы представляете себе пути и тип её возрождения?
Да, действительно, в XX веке России выпала незаурядная роль. Как Вы правильно сказали: её участие в революции, сыгравшей огромную роль в истории XX века. Во-первых, тем розовым туманом, который она напустила для всех передовых умов Земли: казалось, что начинается эра рая на Земле — то, к чему человечество стремилось. Во-вторых, своим вкладом во Вторую Мировую войну. Россия потеряла 27 миллионов человек в той войне. Этот вклад решил исход Второй войны; и тот образ жизни, который сегодня на планете установился, он, собственно, обеспечен вот этой огромной российской жертвой.
Но культура, как ни парадоксально, продолжала ярко развиваться даже и в жестоких советских условиях, только о ней многие не знали или узнавали слишком поздно. Я считаю, что несколько российских нобелевских лауреатов но литературе пропущено в этом веке лишь благодаря тому, что знакомство с их творчеством возникало или после их смерти, или почти уже при смерти. Культура развивалась, потому что она творчески продолжала традиции, идущие из предыдущего столетия. Она развивалась несмотря на давление сверху и дала много очень ярких имён.
Да, теперь, в результате социального и нравственного крушения, которое мы потерпели на рубеже 90-х годов, пострадала вся жизнь в стране, и пострадала жестоко культура, сейчас у нас в культуре, действительно, большой упадок. Это замечание я не распространю на все виды культуры. Например, считаю, что в музыке, в музыкальном исполнительстве мы никак не упали и сейчас. Но во многих других видах творчества культура — да, ушла в глубины России, она отступила в области, в регионы, она теплится там, ещё не подверженная общему краху, и, может быть, в ней накопляются те плацдармы, которые дадут возможности культуре восстать. Я в это очень верю.
Сейчас вопрос, который увязан с предыдущим, вопрос из вашей жизни. В деле разоблачения и осуждения коммунизма вы сыграли одну из самых выдающихся ролей мирового масштаба. Претерпела ли теперь какое-то изменение ваша оценка коммунизма и марксизма?
Нет, моя оценка коммунистического режима нисколько не смягчилась. Увы, он сыграл роль и при своём конце, — в том губительном движении, которое началось вослед ему.
А сейчас о вашей биографии. В молодости вы сами, как и многие другие, искренне разделяли идеалы революции. Как и когда вы избавились от этих иллюзий, выработав новый взгляд на российскую действительность своего времени?
Лично в моём случае: я ещё с детства имел воспитание православное; и, кроме того, ясно ориентированное относительно этого режима. И так я держался лет до шестнадцати. А вот лет с семна дцати-восемнадцати увлёкся диалектическим материализмом, всеми марксистскими этими идеями, поверил в них. Однако с некоторыми исключениями. Во-первых, я никогда не разделял восхищения Сталиным, всегда относился к нему резко отрицательно. Во-вторых, изучая, скажем, «Диалектику природы» Энгельса, я не очаровывался его замечаниями о естественных науках или о математике, с иронической улыбкой их воспринимал. Вот эта «недоработка» в советском идеале, она и сказалась: собственно, рано или поздно я должен был сесть. А когда я попал в тюрьму, в 26 лет, то уже за один год я действительно полностью очистился ото всего марксистского, потому что я в тюрьмах пытался спорить и всё время был бит, всё время мне не хватало аргументов. Так меня тюрьма перевоспитала, и уже с 27 лет я имел отчётливое представление — то, с которым прошёл жизнь, с которым написал все свои произведения.
А ваши товарищи…
Мои сокамерники. Я узнал от них такое обилие фактов и аргументов, которые в своей молодой жизни пропустил.
А сейчас о христианстве. В России христианство, православие, играло существенную роль, пронизывая собой её гражданскую жизнь и культурное развитие. В советский период восторжествовал государственный атеизм. Какова в этом отношении ситуация в наши дни, происходит ли подлинное религиозное возрождение? какова роль Русской православной церкви сегодня, особенно в свете последнего Поместного Собора? и какое у вас отношение к канонизации царской семьи? Существует ли, на ваш взгляд, возможность более активного и полного диалога между православной и католической Церквами? и как вы оцениваете личность и деятельность нынешнего Папы Иоанна Павла II?