– Красивый закат, правда? – спросила я у мирно сидящего сутулого человека.
– А?! – он не ждал меня за своей спиной. Обернулся. – Что сказала, Марта Васильна?
– Я тебе про закаты наши, Петрович.
Он взглянул обратно, покрутил глазами.
– Ну да, ну да, красиво, бесспорно. Послушай, Марта Васильна, вот я смотрю, дом твой не дачный вовсе. Все удобства в доме, вода проведена, двор ровный с дорожками, будто не дача вовсе.
– Ну так этот дом не был дачей. У моего Сашки, как родители умерли, с тех пор и дача. Они ведь здесь всю жизнь прожили, вот и дом обустроен для круглогодичной жизни. А мой родовой дом был на том вот краю, сгорел, когда я в Москве еще училась.
– Я вот дом напротив твоей изучаю, они должны быть одинаковой постройки, но тот разваливается.
– Руслан и не смотрит за домом. Жалко, какой участок пропадает, – я села рядом на деревянную ступеньку, он еще любезно подвинулся, чтобы не нарушать личные зоны друг друга. – Детки у него уехали, со своей женой он остался один, потом и с той развелся.
– Сколько у него земли? Может, продаст, а на деньги дом в порядок приведет?
– У него двадцать четыре сотки, Петрович, самая большая земля на хуторе. Не считая участки под посевы, конечно. Но он не продаст, так с каждым годом Руслан увеличивает территорию. Вот соседний участок с сараем видишь? – я показала на кривой деревянный прогнивший сарай слева от нас. – Он за самогон купил. Василий Ильич, бедный, несчастный, владел им. Так этот хулиган поил-поил, так и споил мужика, тот за три литра переписал на него. А когда понял, что натворил, пришел ночью и поджег дом, перешедший этому, останков не видно, там все в пепле.
– А сам где?
– В доме престарелых, я, бывает, навещаю его, тот забыть не может о содеянном, – вечерняя духота одолевала меня. – Пошли в дом, включим «кондер» поужинаем.
Лилия спала на диване, мирно посапывая. Я заметила ее облысевшую голову. Не все было так плохо, какую я ее увидела спустя три года после нашей встречи, но уже было страшно.
– Давай наши гостинцы откроем, Марта Васильна, – настаивал на своих подарках Аристарх Петрович.
– Ну давай хвастайся, что вкусного вы мне привезли, Петрович, – мне хотелось поскорее испробовать все, что они мне принесли. – Это же дорого очень, зачем вы потратились? Я последний раз черную икру ела, когда была на крестинах Мишки… Господи, храни нашего мальчика. – Я покрестилась, а сама не знаю, как себя ведут, поминая, словом, умершего.
– Ну что ты, тут совсем немного, – он не хотел углубляться в воспоминание о Мише.
– Палтус холодного копчения. Слюнки потекли, скорее пробовать. А с пивом… – от неловкости положила палтус обратно в пакет. – Прости, забыла.
– Не извиняйся. И помни, будет просить пиво со словами «это не алкоголь», ни в коем случае… – Аристарх Петрович давал мне наставления.
– Да помню я. И из виду не упускать. Все я помню, – я продолжила доставать все, что они привезли издалека, и каждый раз выкрикивала восторги.
На следующее утро, я проснулась от звона стекла. «Лилия ищет водку или достала откуда-то и пьет» – первые мои мысли. Накинув на себя халат, я спешно выбежала из комнаты на звуки стекла.
– Лилия? – не успев оценить, что она делает, я уже готовилась ругать ее за пьянство.
– Что? – обернувшись ко мне у стойки умывальника, Лилия без эмоций посмотрела на меня. – Не пью я, не бойся. Вон, чай себе сварила, горячий был, переливала в другую, чтобы остудить, и испачкала два стакана вместо одного. Стою мою. – Она указала на сушилку, где лежала вчерашняя посуда, и та, что она помыла. – Аристо уже звуки бутылок от кружек различает, он даже не встал, хотя проснулся бессомненно.
– О, дорогая, прости меня, – я бросилась ей на шею. – Осознание алкоголизма – половина лечения.
Лилия слегка наклонила голову, и на этом все: с ее стороны больше ласки не проявилось.
Позавтракав на летней кухне, я заметила устремленный к дому моего соседа Руслана взгляд Аристарха Петровича.
– А я все не могу вразумить, Васильна, иметь такую большую территорию на такой плодовитой земле и все равно жить так бедно, – Аристарх Петрович не отпускал мысли о несправедливом распределении имущества в округе. – Лиличка? – окликнул он жену.
– А! – Лилия слушала его размышления.
– Ты глянь, у Васильны пять прекрасных соток земли, дом чудесный, еще век постоит, забор какой красивый, глаз радует, дорожки, вон, скошенная трава. Теплица. Все как надо. А у того что? Почти в пять раз больше земли, а у него сараи, заросли, прогнившие деревья за которым никто не смотрит.