— Писатели ведь, в сущности, холостяки, даже те, которые женаты…
— О Каррере этого не скажешь, и он не самозванец, а во всех отношениях достойный человек. Чтобы написать автобиографию, взялся за изучение русского языка[18]. Разве не говорит это об упорном и незаурядном характере?
— Все это очень хорошо, очень пристойно. А скажите мне…
— Лучше почитайте Мориса Жоржа Дантека, вам сразу станет легче дышать. Три объемистых детективных романа, два тома дневника, проникнутого метафизикой и бурной полемикой[19]. Отнюдь не благопристойного и политически не корректного. Бывает, говорю это по-дружески, он несет околесицу, пускается сломя голову в какие-то странные рассуждения, высказывает взгляды, не лезущие ни в какие ворота, но вместе с тем у него есть обостренное чувство формы, энергичность, жажда познания и размах — все то, что превращает большинство его собратьев по перу в садово-парковых скульптурных карликов. Человек пригородов, читающий Жозефа де Местра и цитирующий Макса Планка, — настоящий воитель, уж вы мне поверьте. Со всеми своими эксцессами и перепадами настроения. Иногда ему случается менять паруса, но у него темперамент настоящего конкистадора.
— О! Море, простор! Я тоже хотел быть моряком!
Жид сделал руками движение, будто приставил бинокль к глазам.
— Как славно юнгою служить, — тихо проговорил Матео.
— Если уж речь зашла о морском просторе, то тут у нас есть прекрасные мастера парусного дела, и среди прочих Марк Трийяр, он публикуется в «Фебусе», одном из лучших наших издательств. Есть Эрик Орсенна, которому знакомы большие волнения в экономическом море и шторм возле мыса Горн, любовные приливы и отливы и политические подъемы и спады; это человек разносторонних интересов, любитель бретонских островов и королевских садов, ревнитель грамматики, весьма искушенный участник регаты. Мишеля Ле Бри я бы скорее отнес к флибустьерам. Он проявил себя в мае шестьдесят восьмого — тогда он интересовался исключительно джазом и underground made in USA[20], позже он придумал фестиваль писателей-путешественников в Сен-Мало, а затем в Миссуле, Сараево, Бамако. Он пишет биографию Стивенсона и одновременно приключения пиратов Золотого века — вот вам еще один урок смелости! Я думаю также о Жане Ролене — путешественнике, похожем на военного корреспондента бурных времен, потягивающем сингапурский слинг в баре отеля «Раффлз», одном из многочисленных детей Роже Вайана и Поля Морана.
— Детей?
— Духовных детей, мэтр. Кстати, у вас они тоже есть… С другой стороны, у нас есть писатели, воспевающие конкретное, обыденное.
— Ну и что это обыденное дает?
— Ты очаровываешься вполне ощутимыми, всем известными простыми вещами. Филипп Делерм, человек определенно талантливый, объединил несколько коротеньких рассказов в книжку под названием «Первый глоток пива»[21], она имела такой успеху книготорговцев, какого не ожидал и сам автор. Ты испытываешь удовольствие от кружки пива в жаркий день, оттого что идешь в мокрых холщовых туфлях, что лущишь горох в стручках и тому подобное. В каком-то смысле Делерм дал почувствовать читателям, что порой они переживают необычайные, удивительные минуты, не отдавая себе в этом отчета или не решаясь об этом сказать. Описывая и публикуя свои ощущения, Делерм дает им право на существование и в сфере экзистенциального, и в сфере прекрасного. При этом он старается не впасть в мистику, в религиозность, ведь так легко прийти в экстаз из-за холщовых туфель, в особенности мокрых. По примеру Кристиана Бобена, который везде видит Бога. Но Делерм — человек сдержанный, он твердо стоит на ногах, даже если они мокрые.
— Французы, однако, обожают разные японские штучки, утонченную каллиграфию, изящные лаковые вещицы, опиум для богатых и всякое такое. Эти выродившиеся галлы сходят с ума от Азии. Тогда почему бы им не сменить дешевое красное вино на что-нибудь из области «дзен»? Бьюсь об заклад, у вас еще есть романы о природе, заброшенных мельницах, потомственных лозоходцах. Не все Паньоли и Жионо. Тем более не Франсуа Ожьерас[22].
— О да, есть еще у нас писатели-почвенники, регионалисты…
— Ох, замолчите. А то меня стошнит. Сельские эпопеи… баснословные тиражи, преданные читатели, нескончаемая раздача автографов с трубкой во рту. Отвратительно. Не будем об этом.
— У нас есть кое-что совсем из другой оперы: целый набор интеллектуалов, как говорили в ваше время. Мыслители, гуманисты…
18
Мать Э. Каррера, Элен Каррер д’Анкосс, урожденная Зурабишвили, — специалист по истории России, происходит из семьи грузинских эмигрантов с русскими корнями.
19
Имеются в виду первые три детективных романа писателя — «Красная сирена», «Корни зла», «Вавилонские дети», а также два тома его эссе из серии «Театр военных действий» (с подзаголовком «Метафизический и полемический дневник»), которые были опубликованы на момент написания этой беседы с Жидом.
22
Марсель Паньоль (1895–1974) — известный французский драматург и кинорежиссер; снимал фильмы о французских крестьянах; одна из излюбленных тем — возвращение человека к земле. Жан Жионо (1895–1970) — французский писатель, известен своими пантеистическими романами; действие его произведений, как правило, происходит в Провансе. Франсуа Ожьерас (1925–1971) — французский писатель, придерживавшийся языческих взглядов; много путешествовал по Африке и Греции, жил в пещерах; его романы во многом автобиографичны. Своей известностью отчасти обязан Андре Жиду.