Итак, вот какое размышление нас, прежде всего, должно поразить. Если молитва может и должна оказывать действие только на того, кто молится, то какой же смысл всех молитв, с которыми мы обращаемся к Богу за других? Когда вы молитесь за душу, которая вам дорога, когда вы просите Бога сохранить жизнь, которая вам милее вашей собственной, то в таком случае ваша молитва могла бы ограничиться просьбой только о том, чтобы вы были готовы принять что бы ни произошло. Но если я не могу действовать на другого, если я ничего не могу изменить в его судьбе, то я, право, не знаю, с какой целью я стал бы молиться за него. Коль скоро заступничество невозможно, оно должно быть причислено к религиозным иллюзиям, так как, ходатайствуя за других, я буду действовать тогда только в своих собственных интересах, для своего внутреннего благосостояния. В таком случае последнее слово этой системы - есть эгоизм, так как все мои порывы относятся только к моему собственному счастью!
Теперь я обращаюсь к душе человеческой в минуту того непроизвольного порыва, который заставляет ее молиться. Я обращаюсь к ней не тогда, когда она рассуждает, а когда она молится свободно и без рассуждения о последствиях. Чего же она тогда хочет? Ужели только вознестись к Богу, соединиться с источником всякого добра, успокоиться в созерцании всеобщего порядка, научиться покоряться перед неумолимой необходимостью? Кто осмелился бы сказать это, не солгав перед действительностью? Ужели этот утопающий, обращающий к Богу взгляд тревожного ожидания; эта мать, сердце которой разрывается при виде ее ребенка в предсмертной агонии; которая трепещет при мысли об искушениях, готовых погубить ее сына; этот отец, который с ужасом видит, что завтра у него не достанет хлеба для семьи; этот грешник, чувствующий, что зло увлекает его и доводит его до одурения; одним словом, - все эти существа, которые молятся, как и всегда молились и будут молиться, думаете ли вы, что они не просят, и не имеют глубокой и горячей уверенности в том, что могут умилостивить Божественную волю и изменить течение вещей? Но вы не можете и не дерзаете этого сказать, и вы принуждены утверждать, что все они - жертвы высокомерного заблуждения. Заблуждения!
Но откуда же явилось это заблуждение, которое я нахожу везде и повсюду, которое нельзя вырастить в глубине человеческой души ни посредством воспитания, ни влиянием и примерами, и которое между тем всегда и у всех является в решительные минуты? Это значило бы, что Бог, который дал нам такую молитву, был Богом, создавшим в нашей душе голод без пищи, жажду без утоления; Богом, который сказал бы Своему творению: "Ты всегда меня будешь спрашивать, но я никогда не буду тебе отвечать. Нет, нет!" Я более верю этому открытому, непосредственному свидетельству души, чем системе, принужденной или называть иллюзией это глубокое и всеобщее душевное чувство, или извращать его смысл и, вопреки природе, переиначивать его истинный характер. Я отвергаю ту систему, которая утверждает это, и верю в чувство, которое никогда не исчезнет.
Кроме этого, мы - христиане, всё, что только мы знаем о Боге лучшего и возвышенного, мы обязаны этим Иисусу Христу. Христос открыл нам любовь и доступ к Небесному Отцу, изгнал из наших отношений к Нему всякие грубые и суеверные идеи и корыстные расчеты наемника. Никто, конечно, не осмелится сказать, что Иисус Христос развивал когда-либо в Своих учениках дух гордости и самомнения, а между тем какое Он нам дает понятие о молитве? Есть ли она, по Его взгляду, просто только возвышение души, духовное упражнение? Не чаще ли всего у Него встречается мысль, что молитва есть истинная и действительная просьба, получающая ответ, что она действует на Бога, что она может изменять течение вещей, и что ее сила, ее действительность зависят от силы веры?
Чтобы глубже утвердить эту мысль, Иисус Христос приводит такие повествования, которые нас поражают своею простотою и наглядностью. Вот перед нами неправедный судья, который уступает настоянию бедной вдовы; вот человек, которого эгоизм уступает настойчивости своего друга, и тому подобное.
Я думаю, что нигде могущество и значение молитвы не представлялось так прямо и так ясно, как в Евангелии. Мало того: все, чему здесь учит Иисус Христос, подтверждается и всем Священным Писанием с очевидностью, которую никакое толкование не может ослабить. Припомните замечательную картину, где Авраам заступается перед Богом, чтобы отдалить кару над Содомом; припомните борьбу Иакова с ангелом, и это наименованье Израиля, которое означает: "победитель Самого Бога". Затем, пропустив целые столетия, посмотрите на Хананеянку у ног Иисуса Христа, вымаливающую своими мольбами, слезами и своей удивительной верой, выздоровление своей дочери, в чем Он как будто сначала отказывал ей, и после всего этого докажите нам, что молитва такая, какой представляет нам ее Священное Писание, не есть такой акт, который имеет влияние не только на нас самих, но и вне нас на других, на события, на мир и, употребляя изречение Священного Писания, на милосердие Самого Господа, Который сказал: "Просите - и дано будет вам; ищите - и найдете; стучите - и отворят вам, (Мф. VII, 7) [и еще далее]: если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим; тем более Отец ваш небесный даст блага просящим у Него" (ст. II).
Итак, за молитву говорит нам, христианам, и голос природы, и Божественное слово. Чего же нам еще нужно? Теперь посмотрим те возражения, которыми хотели поколебать нашу веру.
Первое и самое древнее, вы его знаете, братья. Нам говорят, что "молитва не может быть действительной, потому что она не может изменять законов природы. Бог раньше предопределил то, что должно случиться. Непреложность законов, говорят нам, есть факт, вполне доказанный наукой. Было бы поэтому наивно и безрассудно воображать, что небесные планеты изменят свое течение вследствие того, что на нашей маленькой планете слабое и ничтожное существо, которое, может быть, завтра же превратится в прах, вздумает просить о самом изменении Бога. Но, прибавляют, не только на небе царствует такой неизменный порядок, но и всюду. Вы просите, например, чтобы благодетельный дождь оросил засохшие поля, а между тем, метеорология все более и более старается упрочить мысль о том, что падение дождей и течение ветров повинуются правильным законам. Вы молитесь, чтобы Господь сохранил умирающего, а между тем статистика показывает неизменную цифру рождающихся и умирающих. Что можете вы сказать об этих фактах, или что в них можете изменить?", - спрашивают нас с самодовольной уверенностью в своей правоте. Они советуют оставить молитву для тех малосведущих и детей, которые думают, что небо создано, чтобы восторгать их взоры, а солнце является в прекрасный весенний день, чтобы осветить их празднества.