Из Цайя он отправился в Шэ (в провинции Хэ-нань). К этому времени (490-е гг. до Р.Х.) относится встреча его на пути в Чу с одним чуским юродивым по имени Цзе-юй, который, проходя мимо повозки Конфуция, пел: «О, Фын-хуан! До какой степени упали твои качества! За прошлое не стоит укорять, но будущее еще поправимо. Оставь, оставь! Теперь участие в управлении опасно». При этих словах Конфуций вышел из повозки, желая поговорить с юродивым отшельником, но последний скрылся. По толкованию китайцев птица Фын со своей подругой Хуан появляется на земле тогда, когда на ней царствуют правда и мир. Приравнивая Конфуция к этой птице, юродивый отшельник хотел в своей песне сказать: ты забыл свою природу, стремясь к власти в годину смут и нестроения; но еще не поздно. Оставь свои честолюбивые намерения и скройся от мира, в котором участие в управлении грозит бедой!
После этого счастье, по-видимому, улыбнулось неугомонному старику – его пригласил к своему двору в Сян-ян чуский Чжао-ван; мало того, он, говорят, сам довез его до своей столицы и хотел пожаловать его большими землями в кормление, но этому воспротивился первый министр Лин-инь, представив князю всю опасность пожало– ванья Конфуцию больших земельных владений. Вот как передает этот факт Сыма-цянь в своих «Исторических записках». Когда шла речь о пожаловании Конфуцию обширных земель, то министр Цзы-си, обратясь к князю, сказал: «Есть ли между Вашими посланниками при дворах князей такие, как Цзы-гун?» «Нет», – отвечал князь. «Есть ли между Вашими советниками такие, как Цзы-лу?» «Нет», – был ответ. «А есть ли у Вас такие правители, как Цзы-юй?» «Нет. Что касается Кун-цю, то он излагает систему управления трех чжоуских государей и уяснил себе деяния Чжоу-гуна и Шао-гуна. Если Кун-цю получит землю и будет иметь помощниками своих достойных учеников, то это не послужит к благополучию чуского дома».
Эта новая неудача заставила Конфуция снова возвратиться в Вэй, где Лин-гун уже умер, и наследник его Чу изъявил желание, чтобы Конфуций принял на себя управление, но он почему-то отклонил от себя эту честь. В это время Жань-цю, бывший военачальником у фамилии Цзи, отличился в войне с Ци, и Цзи-кан (или Кан-цзы), узнав от Жань-цю, что он научился военному искусству у Конфуция, вызвал последнего в Лу, для чего за ним было отправлено специальное посольство. Возвращение его имело место в одиннадцатый год правления Ай-гуна (483 г. до Р.Х.), когда ему уже минуло шестьдесят восемь лет.
Усталый и разочарованный, Конфуций не искал уже более службы, зная по долгому горькому опыту всю бесполезность этого стремления, и занялся учеными работами – составил предисловие к «Шу-цзи-ну», привел в порядок обрядник, урезал древние стихотворения, оставив из трех тысяч всего триста пять и переложив все их на музыку, упорядочил самую музыку. На склоне лет он с особенной любовью занимался «И-цзином», «Книгой Перемен», на которую составил пояснения, кои, по-видимому, не вполне удовлетворяли его самого, о чем можно заключить из следующих слов его: «Если бы мне прибавили еще несколько лет жизни для окончательного изучения «И-цзина», тогда бы я мог обойтись без больших ошибок» («Лунь-юй». Гл. VII).
Кроме того, он был занят составлением летописи «Чунь-цю» («Весны и Осени»), обнимающей историю луского княжества за 242 года, начиная с князя Иня и заканчивая 14-м годом княжения князя Ай-гуна, т. е. с 722 по 480 г. до Р. Х. Рассказывают, что в этом году на охоте был пойман Ци-линь, будто бы тот самый зверь, который появлялся незадолго до рождения Конфуция, рога которого мать мудреца украсила тогда лентой. Глубоко опечаленный появлением этого чудесного зверя, предвещавшего его близкую кончину, Конфуций сломал кисть и уже более не продолжал своей летописи. Спустя два года он скончался семидесяти трех лет в шестнадцатый год правления Ай-гуна, соответствующий 478 г. до Р. Х. Говорят, у него было три тысячи учеников, но из них только семьдесят два понимали в совершенстве весь округ тогдашнего образования, обнимавший шесть предметов, а именно: церемонии, музыку, стреляние из лука, управление колесницей, письмо и арифметику. Все ученики носили по своему Учителю трехгодичный траур, и только Цзы-гун прожил на его кладбище шесть лет.