Стремление к превосходству делает человека бездушным, нетерпимым и приводит к опасности ввести в соблазн «малых» в Церкви (9.38–42). Об этой опасности мы много рассуждали в прошлой беседе. Сейчас напомню только, что под «малыми» в Евангелии имеются в виду не дети, но люди неприметные, простые, незначительные, непривилегированные в общине учеников Иисуса. «Соблазнить» же кого-то означает – своим поведением привести человека к такому духовному настрою, что он откажется от веры в Иисуса Христа и от следования за Иисусом.
Натурально-эгоистическому устремлению человека к превосходству Иисус Христос противопоставляет заповедь быть «из всех последним и всем слугою» (9.35).
Такой отказ от естественных человеческих стремлений и инстинктивных потребностей к доминированию некоторым может показаться неприемлемым насилием над собственной природой. Ведь для этого требуется, по словам Иисуса Христа, как бы отсечь свою руку или ногу, вырвать свой глаз… (9.43–47). Последовать такому требованию жертвенного самоочищения («осоления», по слову Господа) может быть болезненным, соединено со страданиями: «всякий огнем осолится» (9.49). Но что стоят эти страдания по сравнению с теми, которые ожидают человека, если он, вопреки ясному указанию Иисуса, проморгает, потеряет свое будущее? Тогда его будет ожидать геенна и «огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает».
Марк знал, что именно для Двенадцати, для особо призванных Иисусом в качестве Его самых близких, самых доверенных лиц, именно для них, особо избранных, должно быть весьма болезненно искать не почестей, а неприметности, стремиться не к высокому положению, а к самому последнему месту в «иерархии». Это и в самом деле трудно и может быть даже мучительно. Однако только так они могут осолиться: «всякий огнем осолится» (9.49). Иными словами, только на этом пути смирения они могут достичь необходимой им чистоты и вкуса. И только так они смогут сохранять между собою мир.
«Что Бог сочетал, того человек да не разлучает».
10.1 — «Отправившись оттуда, приходит в пределы Иудейские за Иорданскою стороною. Опять собирается к Нему народ, и, по обычаю Своему, Он опять учил их. Подошли фарисеи и спросили, искушая Его: позволительно ли разводиться мужу с женою? Он сказал им в ответ: что заповедал вам Моисей? Они сказали: Моисей позволил писать разводное письмо и разводиться. Иисус сказал им в ответ: по жестокосердию вашему он написал вам сию заповедь. В начале же создания, Бог мужчину и женщину сотворил их. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает. В доме ученики Его опять спросили Его о том же. Он сказал им: кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от нее; и если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует».
Иисус Христос шел дальше на юг. Он покинул Галилею и пришел в Иудею. Он уже давно был уверен в том, что «Сын Человеческий предан будет в руки человеческие и убьют Его» (9.31). Но эта перспектива не смущала Его. Она не вынуждала Его прекратить делать то, что Он и делал до сих пор: «Опять собирается к Нему народ, и, по обычаю Своему, Он опять учил их. Подошли фарисеи и спросили, искушая Его: позволительно ли разводиться мужу с женою?» (10.1–2).
Вопрос, который задали Иисусу фарисеи, не был странным и совсем уж неуместным. Дело в том, что в раннем иудействе развод уже давно был темой острых споров. В книге Второзакония сказано:
«Если кто возьмет жену и сделается ее мужем, и она не найдет благоволения в глазах его, потому что он находит в ней что-нибудь противное, и напишет ей разводное письмо, и даст ей в руки, и отпустит ее из дома своего, … то не может первый ее муж, отпустивший ее, опять взять ее себе в жену…» (Втор_24.1–4).
Ввиду этой, законно предоставленной мужчине возможности отсылать свою жену из дома возникал только один непрояснённый вопрос: что следует понимать под словами «он находит в ней что-нибудь противное»? Что такое это «противное» в качестве достаточной причины развода? Этот «жгучий вопрос» был предметом споров и дискуссий различных богословских школ.