Выбрать главу

На время Пасхи паломники получали бесплатно кров и пищу. Конечно, все не могли уместиться в Иерусалиме и они останавливались в близлежащих городах и деревнях, в том числе в Вифании и в Виффагии.

В период Пасхи люди были очень разгорячены. Воспоминания об избавлении из египетского плена вызывали у людей мысли и желания о новом избавлении от Рима. На время Пасхи в Иерусалим из Кесарии вводили особые отряды и размещали их в крепости Антония, возвышавшейся над храмом. Римляне понимали, что во время Пасхи всякое может случиться и они не хотели допустить этого. Иудейские власти также знали, что в такой взрывоопасной атмосфере арест Иисуса вполне мог вызвать мятеж. Ведь народ, с точки зрения Марка, все еще на Его стороне. Вот почему иудейские власти искали скрытых путей и возможностей арестовать Его до того, как широкие массы узнают об этом.

Иудейские власти. Это не случайно, что отныне речь идет уже не о «традиционных» противниках Иисуса Христа, фарисеях, но о «первосвященниках и книжниках» (ст. 1; то же стт. 43–53; 15.1,31). Отныне земную участь Иисуса определяли те, кто чувствовали себя ответственными за веру и жизнь народа. К их решению разделаться с Иисусом у них были, как они справедливо полагали, веские богословские причины.

Он открыто выражал недовольство всем ходом храмового Богопочитания с его жертвенным культом. Он называл современный Ему храм «вертепом разбойников»: «И учил их, говоря: не написано ли: дом Мой домом молитвы наречется для всех народов? а вы сделали его вертепом разбойников. Услышали это книжники и первосвященники, и искали, как бы погубить Его, ибо боялись Его, потому что весь народ удивлялся учению Его» (11.17–18). Иисус изгонял торгующих из храма: «И когда Он ходил в храме, подошли к Нему первосвященники и книжники, и старейшины и говорили Ему: какою властью Ты это делаешь? и кто Тебе дал власть делать это?» (11.27–28). А после притчи о злых виноградарях они «старались схватить Его, но побоялись народа, ибо поняли, что о них сказал притчу; и, оставив Его, отошли» (12.12). Ввиду той симпатии, какую ко Христу испытывал народ, книжники и первосвященники не рисковали выступить против Него открыто. Поэтому «искали первосвященники и книжники, как бы взять Его хитростью и убить; но говорили: только не в праздник, чтобы не произошло возмущения в народе».

б) Помазание в Вифании.

14.3-9 — «И когда был Он в Вифании, в доме Симона прокаженного, и возлежал, – пришла женщина с алавастровым сосудом мира из нарда чистого, драгоценного и, разбив сосуд, возлила Ему на голову. Некоторые же вознегодовали и говорили между собою: к чему сия трата мира? Ибо можно было бы продать его более нежели за триста динариев и раздать нищим. И роптали на нее. Но Иисус сказал: оставьте ее; что ее смущаете? Она доброе дело сделала для Меня. Ибо нищих всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить; а Меня не всегда имеете. Она сделала, что могла: предварила помазать тело Мое к погребению. Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет, в память ее, и о том, что она сделала».

В рассказе о помазании любви – контраст к рассказу об убийственном заговоре. В то время как первосвященники и книжники договаривались о том, чтобы хитростью схватить Иисуса, Сам Он находился в доме Симона прокаженного в деревне Вифания. Прокаженный – и это еще одно отождествление Иисуса с отверженными или, в данном случае, бывшими отверженными. К возлежавшему Иисусу подошла женщина с алебастровым сосудом благовонного масла. Кто такой Симон прокаженный, почему Иисус был у него в гостях, как звали помазавшую Иисуса благовонным маслом женщину, – всего этого из Евангелия от Марка мы не узнаём. [Предание связывает эту женщину с Марией Магдалиной из Евангелия от Луки, той самой, из которой вышли семь бесов (Лк_8.2), и которая, помазав в доме некоего фарисея маслом ноги Иисуса, отерла их своими волосами (Лк_7.36–50). В Евангелии от Иоанна эта Мария названа сестрой Лазаря (Ин_11.2).]

Был тогда такой обычай: окропить гостя, который пришел в дом и сел за стол, несколькими каплями благовонного масла. У женщины в чаше был нард – очень дорогое благовонное масло, которое получали из корня редкого индийского растения. Но женщина капнула на голову Иисуса не несколько капель этого драгоценного масла – она разбила сосуд и вылила Ему на голову все его содержимое. Зачем разбила сосуд? Здесь надо знать восточные обычаи того времени. Если из бокала пил выдающийся гость, бокал разбивали, чтобы его уже больше никогда не касалась рука менее знатного человека. Здесь то же произошло с сосудом благовонного масла.

Женщина совершила помазание Иисуса. Безусловно, Марк желает обратить наше внимание на то, что этот акт свидетельствует о том, что Иисус – Помазанник, Христос, идущий к Своей земной смерти. Вряд ли об этом помышляла сама добрая женщина. Но вот Иисус в этом помазании и в том, что женщина разбила сосуд, усмотрел нечто такое, о чем не могла подумать ни эта женщина, ни прочие присутствующие. А именно, Он увидел в этом помазании пророчество о Его смерти: женщина «предварила помазать тело Мое к погребению», – сказал Он. И вот снова о восточном обычае: покойника сначала обмывали, а потом мазали его благовониями. После этого сосуд, в котором были благовония, разбивали, а черепки укладывали вместе с покойником в гроб. Так вот, женщина как раз это и сделала, хотя и не преднамеренно.

Почему эта женщина решила помазать Иисуса, мы не знаем. Евангелисту и его Церкви важнее было в этой истории другое. Слушателям истории Марка, которые помнили призыв Иисуса Христа любить ближнего, неизбежно должен был прийти в голову тот вопрос, который задали прочие гости истории, участники трапезы, у которых действия женщины вызвали ропот: «К чему сия трата мира? Ибо можно было бы продать его более нежели за триста динариев и раздать нищим». 300 динариев!!! Ведь простому человеку надо было работать почти год только на то, чтобы купить такой сосуд благовонного масла. Это ли не безумная расточительность? ведь деньги можно было бы отдать бедным!

Но всем, кто так помышляет, стоит вдуматься в слова Иисуса: «оставьте ее; что ее смущаете? Она доброе дело сделала для Меня». Он знал, что Ему угрожает близкая смерть. От мысли об этом Он уже не мог отделаться. И поскольку по иудейскому обычаю забота о погребении умершего считалась «добрым делом», Иисус и сказал недовольным поведением женщины: «Она доброе дело сделала для Меня».

Он понял мысли недовольных и процитировал им их же Писание «Нищие всегда будут среди земли твоей» (Втор_15.11). Однако, забота о бедных и нищих не была для Господа таким законом, ради которого отдельному человеку было бы запрещено в конкретном и неповторимом случае спонтанно проявлять свою доброту, «делать добро». Здесь ситуация та же, что и с законом о субботе. Можно исцелять в субботу? По закону нельзя. Можно ли нарушить закон ради сострадания, вспыхнувшего в сердце к несчастному больному человеку? Своим поведением Иисус Христос заявил, что не только можно, но и нужно! Вот так и здесь: «Нищих всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить; а Меня не всегда имеете», – сказал Иисус. Разумеется, этими словами Он вовсе не хотел оправдать существование нищеты в обществе. Своей речью Он оправдывает того человека, который без оглядки, безрассудно, пренебрегая всяким расчетом тратит все свое имущество, чтобы делать доброе дело. В истинной любви всегда должно быть определенное безрассудство. Мы должны помнить, что возможность совершить некоторые добрые дела любви может выдаться лишь однажды. И это тоже существенно принадлежит Евангелию! «Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет, в память ее, и о том, что она сделала».

Кстати, интересно отметить, что, говоря о «добром деле» Евангелие употребляет здесь не слово avgaqo,j (нравственно хорошее дело), а слово kalo,j (не только нравственно хорошее, но и прекрасное в целом).