Грех — для одного, для другого — подвиг
Архимандрит Феофан Новоезерский писал: «Одинаково всех нельзя содержать в обители, иным грубая пища вредна и может привести в изнеможение; одни пришли из бедности, от трудов — в покой, а другие — от богатства и из нежного воспитания». То есть одни люди привыкли к бедной, суровой жизни, по сравнению с которой монастырская жизнь им кажется сытнее и легче. Другого же человека ещё вчера возили на «Мерседесе», а сегодня он катает тачку с навозом.
В Отечнике есть история на эту тему. Один монах пришёл к известному старцу в пустыню, увидел, что тот сидит в тапочках и кто-то ему ещё и прислуживает. Он смутился: вроде бы великий старец, а живёт в такой роскоши. Рассказал о своём смущении другому старцу. Тот спросил: «Ты кем был до того, как пришёл в монастырь?» — «Пастухом». — «На какой кровати ты спал?» — «Я на земле спал». — «Чем ты укрывался?» — «Рогожей». — «Так ты от трудов пришёл в покой, а этот человек был вельможей при царском дворе и пришёл вот в эту нужду. Ему в заслугу вменится и то, что он всё оставил».
Мы тоже в приходских общинах, бывает, друг на друга поглядываем, и нам кажется, что вот я совершаю подвиги, а рядом человек ничего не делает. Но мы не знаем внутреннего устроения друг друга. Одно и то же делание для кого-то большое послабление и грех, а для кого-то подвиг. Один в Великий пост съел кусок рыбы и этим весь свой пост осквернил, а другой весь пост ел рыбу — для него это суровое воздержание. Так что всякий суд мы должны оставить Богу. Если мы, постясь, осуждаем тех, кто не постится, то постимся себе во вред.
Музыка во время поста?
Можно ли слушать во время поста классическую музыку, например, ораторию митрополита Илариона «Страсти по Матфею»? Ответ зависит от того, чем вообще занято время человека. Если исключительно молитвой и чтением духовной литературы, то лучше и классическую музыку не слушать. Но, конечно, лучше слушать «Страсти по Матфею», чем заглушать скуку, щёлкая телевизионным пультом или бегая по интернет-сайтам.
И ещё на ту же тему. Один старый опытный духовник рассказывал мне о своей знакомой пианистке, которая во время войны перенесла много бед, жила в голоде и холоде и стала уже отчаиваться. И тогда она услышала Голос: «Что же ты музыку забыла? Музыка это свет». Она села за фортепиано, стала играть и воспрянула душой.
О воздержании в слове
Сказал Господь, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда (Мф. 12, 36). Совсем ничего не говорить мы конечно не можем, но прежде чем высказывать какую-то мысль неплохо бывает разобраться. Во-первых, есть ли сама эта мысль? Может быть, нам и выражать-то нечего. Во-вторых, если мысль есть, то нужно ли её высказывать? Может быть, её нужно решительно отвергнуть, а может быть, наоборот, скрыть в тайниках сердца, чтобы не метать бисер перед свиньями (см. Мф. 7, 6).
Преподобный Пимен говорил, что если бы мы помнили изречение Писания: От слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься (Мф. 12, 37), — то решились бы лучше молчать. Именно смирение было источником молчания святых, а не фантазии о высоких состояниях. Они искренне думали, что сказать им нечего, что всякое их слово нечисто, и поэтому молчали. А уж когда Бог как бы понуждал их говорить, когда они обязаны были сказать, тогда они говорили.
Впрочем, надо заметить, что если мы, такие, какие есть, начнём подвизаться в молчании, то впадём в крайнюю гордость, а через это дойдём и до великих грехопадений. Молчание полезно смиренным, но и нам нужно хотя бы избегать злословия и пустословия.
Подражание отцам — с рассуждением
Читая святых отцов, мы должны особенно внимать тем советам, которые касаются душевных добродетелей (терпение, смирение, незлобие и тому подобное), так как этим добродетелям всякий человек может и должен стараться подражать всеми силами. А вот подражать внешним деланиям великих святых нам, как правило, невозможно.
Мы находимся как бы между двух огней. Если ублажаем свою плоть, то это не даёт нам оторваться от земли, мы пребываем в плену греховных помыслов. Если же начинаем усиленный пост, то натиск помыслов ослабевает, но начинает преобладать один: «Я подвижник». А принятие этого помысла может свести на нет всю пользу от воздержания. Поэтому Бог и не даёт нам решимости поститься.