Более 60 лет назад в заштатной калужской Протве академик Аксель Иванович Берг создал испытательный полигон средств противодействия от ЦНИИ-108. Впоследствии выросший в отдельный институт – Калужский научно-исследовательский радиотехнический (КНИРТИ). Как-то так повелось, что о нем всегда знали очень мало. А кто знал, предпочитал особо не распространяться. Любая форма любопытства в отношении деятельности этого НИИ воспринималась знающими людьми как праздная. В ответ – легкое касание указательным пальцем сомкнутого рта: "Тс-с-с-с… Военная тайна!». Расшифровка аббревиатуры ничего толком не поясняла. Что за секретная такая наука поселилась в этом крошечном городке? Над чем ломают головы в лесном уединении инженеры?
«Если коротко, cоздаем радиопомехи, которые не позволяют противнику обнаружить и уничтожить нашу технику», – на редкость лаконичны сотрудники КНИРТИ. Понятно, не только нашу, но и тех, кого мы выбираем в союзники. По одной из легенд, якобы детище протвинских учеников академика Берга решило исход «шестидневной войны» на Ближнем востоке. В чью пользу, правда, сегодня мнения расходятся: в нашу или нет, но всё равно – решило.
Как и продолжает решать в воздушном соперничестве с армиями «наших партнёров». То после облётов американских эсминцев российскими истребителями у тех напрочь отказывает вся электроника. То пущенные в сторону наших вертолётов из коварных горных ущелий ракеты меняют курс и пролетают мимо. Много всего сложного и хитрого может произойти в воздухе, когда применяются средства радиоэлектронной борьбы. «Мы оснащаем самолёты шапками-невидимками», – достигают предела откровенности работники таинственного детища академика Берга, что спрятался в живописном лесу на берегу маленькой Протвы.
Сегодня научный микрогородок является, как ни странно, главным хранителем памяти о выдающемся советском академике. В калужской Протве есть улица академика Берга (единственная, кстати, во всём благодарном отечестве). Есть школа, носящая его имя. Наконец, есть звание почётного гражданина города Жукова, присвоенное Акселю Ивановичу посмертно, в 2003 году. Из того немного, что удалось сделать для увековечивания памяти академика Берга на всероссийском уровне, можно отметить разве что присвоение его имени основанному учёным Центральному научно-исследовательскому радиотехническому институту (знаменитому «сто восьмому»).
Впрочем, дело академика Берга есть кому в России продолжить. Не только в ближайшем будущем, но и в будущем весьма отдаленном. На проходной КНИРТИ читаем объявление о записи протвинской малышни в первый класс: «Приводите!». И подпись: "Администрация школы имени академика Берга».
Обнинские марсиане
(Физики Игорь Бондаренко и Виктор Пупко)
Октябрь 1970-го. Газета «Правда». Маленький квадратик с сухим сообщением ТАСС: «3 октября 1970 года в Советском Союзе произведен очередной запуск искусственного спутника Земли „Космос-367“. На его борту установлена научная аппаратура, предназначенная для продолжения исследований космического пространства. Спутник оснащен передатчиком. Радиотелеметрическая система шлет сигналы в координационно-вычислительный центр». И всё-то у «Космоса-367» хорошо, всё-то штатно.
Так мир должен был узнать о выводе советскими учеными ядерных энергетических установок в космос. Но он об этом не узнал, хотя и был соответствующим образом оповещен ТАСС. Не узнал он и о том, какая начинка была в советском спутнике. Не понял, что никакого штатного режима в «Космосе-367» не было. Что на орбиту 1030/932 км аппарат был выведен аварийно после единственного полуторачасового витка на штатной орбите 266/241 км. И что причиной экстренного поднятия орбиты стал перегрев жидкометаллического теплоносителя в бортовой ядерной установке. А случился этот перегрев из-за косорукости сборщика, «скрутившего голову» контрольной термопаре на реакторе (к слову, он в этом так и не сознался).
Так трагикомично начиналось воплощение заветной мечты человечества – полетов за пределы Солнечной системы. Возможно, лет через сто-двести люди с благодарностью вспомнят про этот «блин комом», но в те годы первое «прощупывание» дальнего космоса казалось фантастической идеей. Именно поэтому так переживал за свое ядерно-космическое детище один из его отцов-основателей – профессор обнинского Физико-энергетического института (ФЭИ) Виктор Пупко. Именно ради этого за шесть лет до первого старта, в мае 1964 года, занимался изнурительной научной работой над реакторами на быстрых нейтронах и расчетами космических полетов на ядерных ракетах еще один фанатик космоса – профессор ФЭИ Игорь Бондаренко.