Беседы о режиссуре

Однако как добиться полной естественности подобного просветления? Филатов представил съемочной группе пять вариантов неожиданного поворота сознания героев. Судьями были и редактор Р. Губайдулин, и ваш покорный слуга, и актеры Т. Сидоренко, А. Давыдов (исполнявший роль Боборыкина). И, возможно, благодаря нашему полному взаимопониманию и единству «Часы с кукушкой» стали наиболее удачной из трех комедий, посвященных жизни одной молодой семьи, так как следующая пьеса «Осторожно, ремонт» (автор В. Коротков) была менее удачной в сценарном отношении. Да и мы все немножко подустали. Близились летние отпуска, после которых решили непременно вернуться к «кузнецовским историям». Но переключились на другие дела и не вернулись. Что весьма жаль. Потому что было утрачено столь верно найденное стилевое решение показа нашего быта. Смотря развлекательную программу, зрители не только смеялись, но и проводили параллели к жизни собственной, задумывались.

Яуже не раз упоминал о том, что одной из главных задач телетеатра считаю приобщение миллионов людей к лучшим произведениям художественной литературы. Удачная экранизация пробуждает интерес к творчеству автора.

Как-то Леонид Филатов познакомил меня с актером Театра на Таганке Константином Желдиным. В общем разговоре Костя посетовал на то, как незаслуженно порой мы забываем своих современников. И рассказал о рано ушедшем из жизни писателе Ю. Файбышенко, которого мало публиковали при жизни и теперь почти не переиздают. Рассказал, что у матери Юлия, живет она в Туле, хранятся неопубликованные произведения сына. Под впечатлением от услышанного я прочитал повесть Файбышенко «Медвежий угол» — о разгроме кулацкой банды и поединке работников угрозыска с матерым врагом. Меня поразили неожиданные повороты событий и, главное, яркие, нестандартные характеры героев, посвятивших себя борьбе с контрреволюцией, с уголовными элементами — с теми, кто мешал молодой Советской власти строить новую жизнь. Порой чекисты очень молоды, далеко не профессионалы, но как самобытны, как сильна в них вера в правоту своего дела. А ведь противостоят им сильные, умные, стоящие насмерть враги. И это тоже характеры, да еще какие.

Я решил поехать в Тулу. Мать Юлия Файбышенко, несмотря на то, что была тяжело больна, обрадовалась приезду и передала мне бережно хранимый архив сына с просьбой вернуть то, что не понадобится. Вернуть не пришлось. Она умерла. А привезенные мной рукописи мы перечитали вместе с Леонидом Филатовым и решились на экранизацию. Надо было объединить повести «Розовый куст» и «Медвежий угол», некоторые другие отрывки в единое целое. У меня начинался отпуск, и почти вся работа легла на Леонида. К моменту моего возвращения у него был готов сценарий. Интересный, но большой. Пришлось засесть за сокращения. Вскоре «Ярость» была принята к постановке. Легко сложилась съемочная группа: композитор Юрий Буцко и актеры из «Современника», Театра на Таганке, Драматического имени Станиславского, ТЮЗа, Театра на Малой Бронной. Сценарий всем показался интересным, увлек. И поставили мы трехсерийный фильм-спектакль «Ярость» очень быстро.

...Засел на болоте озорной парень-милиционер (В. Золотухин), никакая сила не может его сдвинуть. Он, осажденный бандитами, на самом деле их держит в осаде; он представитель Советской власти. Пока он здесь — власть незыблема.

«Мера ответственности человека за эту власть — вот, что пронизывает и мысли, и поступки героев «Ярости», построенной по законам психологической остросюжетной драмы. Режиссер стремится максимально использовать возможности этого жанра, не боясь обилия монологов, исповедей, длинных разговорных эпизодов. Слово писателя сохранено бережно, и в устах каждого персонажа слово на экране становится поступком, раскрывает личность говорящего. Вот почему экран так настойчиво дает право высказываться всем: и «своим», и «чужим». «А в результате фильм постигает очень важное для современного зрителя в самом понятии «гражданская война», — писал в своей рецензии критик Василий Кисунько. Его коллеги отмечали актерские удачи как среди «своих» — М. Жигалова (начальник УГРО Клейн), Ю. Катина-Ярцева (эксперт Потапыч), В. Бочкарева (Гуляев), Н. Денисова (Клешков), А. Галевского (Гонтарь), И. Охлупина (Клыч), А. Мартынова (Селезнев), так и среди «чужих» — В. Шаповалова (убийца Кот), Б. Сморчкова (уголовник Тюха), Г. Абрикосова (атаман Кикоть), Н. Корниенко (крестьянка Евдоха), Н. Шацкую (Дина). Вершил длинный список врагов бывший помещик Обольянинов и его немой слуга Порфирий (В. Паулс). Этому дуэту посвящалось много слов и не без оснований. Приведу только небольшой отрывок из статьи А. Аронова, раскрывающий, на мой взгляд, какая непростая роль досталась Леониду Филатову.

«Сложнее с Обольяниновым. Здесь мы попадаем как бы не в действительность, пусть и причудливую, а в какой-то готический роман, сложившийся в воспаленном мозгу бывшего филолога и выпускника академии генштаба. И здесь правят законы выдуманные, благородство фальшивое и решительность показная. В этих условиях Гуляев явно не может найти «свою игру». Он несколько выбит из колеи. И, в сущности, не побеждает... Обольянинов начинает рушиться под действием громадной, но пустой, выморочной работы собственного мозга. До поры, до времени он убивал на расстоянии, чужими руками. Но вот убийство происходит почти на его глазах, а следующее уже должен совершить он сам. И его истерика свидетельствует о внутреннем крахе мира выдуманного, искусственного» (Единство времени // Московский комсомолец. 1970. 22 июля).

Мне кажется, что Обольянинов одна из бесспорных актерских удач Филатова.

«Ярость» мы назвали телевизионным фильмом-спектаклем. Помимо декораций использовали — это предполагал сценарий — натурные съемки. Но «современная тема» заставила меня обратиться и к жанру многосерийного телевизионного художественного видеофильма. Можно сказать, что мои отношения с телекино складывались поэтапно. И началось все с большого кинематографа в ленинградский период жизни. Именно тогда я сыграл три большие роли в трех кинофильмах.

Если не считать коротенького эпизода в фильме «Неуловимый Ян», который снимался в 1941году и где я, первокурсник тбилисской киноактерской школы, работал совершенно неосознанно, то в моей жизни было три кинороли, заставившие о многом задуматься и прежде всего о типажности. Не знаю, насколько были похожи друг на друга писатель Гаршин, создатель первого русского оркестра народных инструментов Андреев и Пьер Кюри, но три разных режиссера увидели во мне подобие этих замечательных людей и в разное время пригласили в свои фильмы. В 1954 году один из знаменитых братьев Васильевых, в свое время поставивших «Чапаева», вместе с болгарскими коллегами снимал фильм «Герои Шипки», в котором писатель Гаршин должен был произносить у памятника Екатерины патриотическую речь. Обращаясь к собравшимся людям, среди которых были известные актеры — исполнители главных ролей Л. Макарова, Н. Скоробогатов, — я старался, помня манеру сценической игры, поднажать, приплюсовать, но меня останавливали, требуя естественности и достоверности. Так впервые понял, что у кино свои правила и что театральная условность ему чужда.

В научно-популярном фильме ныне известного режиссера Мельникова Андреев виртуозно играл на балалайке, скрипке, дирижировал. Мне пришлось всему этому спешно учиться. Поскольку кино исповедует натуру и самую что ни есть взаправдашнюю жизнь. Особенно мучился с дирижированием, меня долго учили классическим азам, стоящим довольно далеко от виртуозности. Наконец Мельников сказал: «Хватит учиться, дирижируй так, как хочется».

Неискушенные зрители и специалисты утверждали, что в фильме я был блестящим дирижером. И, честно говоря, сам себе удивлялся, глядя на экран. Что же произошло? Наконец понял: меня прекрасно сдирижировал Мельников, при помощи мага кино — монтажа. Так я познал его значение и силу.