Сейчас в большинстве пустынных или полупустынных районов Азии и Африки кочевое пастушеское скотоводство является единственно практикуемой формой разведения домашних животных. Однако и в Приполярье, и в тропическом поясе эта наименее интенсивная форма животноводства далеко не во всех случаях позволяет поддерживать равновесное состояние у данного биогеоценоза. Пример этому упоминавшееся выше увеличение Сахары из-за неумеренного выпаса скота.
До того, как степи и полупустыни познакомились с пастухом, единственными их властителями были стада копытных травоядных животных. Численность этих стад регулировалась автоматически: с одной стороны — предельной вместимостью пастбищ, определяемой продуктивностью травяного покрова, с другой — хищниками. В этих условиях (точно так же, как и при умеренной пастьбе животных на культурных пастбищах) «свидание травы и коровы» идет на пользу им обеим. Многочисленными исследованиями показано, что животные увеличивают продуктивность растений: обкусывая побеги, они способствуют их кущению, увеличивают продолжительность жизни…
Но все это до тех пор, пока свидания не часты и не слишком бурны. Вмешательство в естественный ход дел пастуха даже на самой первой, наиболее примитивной фазе скотоводства, когда роль человека сводится лишь к охране стад от хищников, может привести и постоянно приводит к существенным нарушениям равновесия. Быстрый рост стад — это столь же быстрая «утомляемость» не успевающей отрастать травы. Пастухи знали это давно; еще задолго до времен Чингисхана монголы выработали целый кодекс обычаев, заставляющих бережно относиться к степному травяному золоту… Историки считают, что даже загнутые носки монгольской обуви являются следствием стремления скотоводов как можно меньше портить траву.
Трудно сказать, насколько большой ущерб степям нанесли татаро-монгольские полчища с их огромными табунами лошадей и скота. В те давние времена ученых-экологов еще не было. А вот катастрофу, постигшую американские прерии, они уже смогли описать…
Сотрудники научных учреждений Оклахомы С. Арчер и К. Банч в своей книге «Луга и пастбища Америки» следующим образом характеризовали процесс «освоения» североамериканских прерий:
«Беспредельные неистощимые прерии, которые своей необъятностью пугали поселенцев до 1870 года, были доведены до предела истощения и ограблены менее чем за 50 лет. Царство трав, которое могло дать все мясо, молоко и масло, нужное для США, уже неспособно было поддерживать ни людей, ни животных, особенно после засух, наступивших через два поколения после прибытия белого человека. Огромные облака пыли, сдуваемые с опустошенных полей и пастбищ, являлись памятниками жадности и слепоты человека, распахавшего огромные массивы целинных земель для получения нескольких урожаев пшеницы, на которые были высокие цены, или выпасавшего все больше скота на уменьшающихся площадях пастбищ, пока не был уничтожен почти весь травяной покров. Не засуха погубила травы и вызвала пыльные бури. Травы погибли еще до засухи от хищнического отношения к земле».
В начале 30-х годов пыльные бури заставили американцев пересмотреть свое отношение к практике земледелия и животноводства. Наибольшее место в разработанной программе борьбы с эрозией заняли посевы трав, залужение мест, подверженных действию эрозии и восстановление травяного покрова там, где он был утерян из-за неправильного выпаса скота и бессистемного хлебопашества. Широкое осуществление ее произвело своего рода «зеленый переворот» и обеспечило в конечном итоге получение миллионных прибылей. Во всяком случае, в ряде черноземных районов страны под сеяными травами, используемыми как пастбище или сенокос, оказалось чрезвычайно эффективным держать многие тысячи гектаров земли. Подобные массивы созданы в штатах Алабама, Техас, Оклахома и ряде других и занимают зачастую 40–60 тысяч гектаров непрерывной протяженности. На месте этих массивов в сравнительно недалеком прошлом лежала совершенно истощенная бессменным возделыванием хлопчатника и кукурузы земля, истощенная до такой степени, что весь основной черноземный верхний слой был утрачен совсем и под ним обнажилась желтовато-коричневая известково-глинистая подпочва.