Вы знаете, откуда вы получаете деньги и „кредит“. Таким образом, вы знаете настоящую цену всему в Америке; вы знаете, кого нужно хвалить, кого ненавидеть, кого бояться».
Постепенно нужные «фильтры» сами собой формируются в сознании преуспевающих журналистов. В Лондоне происходит забастовка мусорщиков весь город в грязи. Огромные заголовки в правоверных изданиях сетуют на «эгоизм» забастовщиков, клеймят бросивших работу за пренебрежение общественными интересами, удобством многих горожан. Логично? На первый взгляд вполне.
Но истинная задача — в анализе причин забастовки, объяснении ее социальной природы. А на это способна лишь прогрессивная печать.
Благородное слово «свобода» кощунственно прикрывает сегодня множество неблаговиднейших дел журналистских магнатов: «свободу» конкуренции, «свободу» порнографии, «свободу» проповеди насилия и пошлости потребительских идеалов. Для одних эти «свободы» — утешительная иллюзия, для других (а сегодня таких большинство) — циничная демагогия, не стыдящаяся выворачивать наизнанку, любые идеалы и любую реальность.
Уже давно ни для кого не секрет, что подрывные радиостанции на территории Европы финансирует Центральное разведывательное управление США. Однако что за наименования носят без тени смущения и сомнения эти гнезда махрового шпионажа, идеологических диверсий и политических убийств! Имена — циничнее некуда — радиостанции «Свобода» и «Свободная Европа»!
В их штате уже не найти политически наивных овечек, невинно запутавшихся в сетях журналистских иллюзий.
В этих «респектабельных», «свободных» учреждениях все радиожурналисты владеют по совместительству иными профессиями: платных агентов, провокаторов, лжесвидетелей. Шпионаж и сыск влетают в копеечку. И вот уже новая администрация вступившего в должность президента добивается у конгресса расширенных ассигнований для столь полезных радиоцентров.
Но и этого радетелям «свобод» показалось мало. С великой помпой они учреждают очередной комитет за укрепление свободы мировой печати. Каков состав комитета? Неоднократно проверенный — в него вошли хозяева журналистского бизнеса с акульими аппетитами. Их жажда «свободы» пожирать ближнего не удовлетворена: пора прибирать к рукам журналистику в развивающихся странах. А для этого еще и еще клеветать на журналистику в странах социализма. Дескать, нет в них столь чтимой «свободы печати». Действительно, той, что мила магнатам денежного мешка, нет и не будет.
Каждый непредвзятый исследователь журналистики не может не согласиться с ленинским выводом: «Свобода печати во всем мире, где есть капиталисты, есть свобода покупать газеты, покупать писателей, подкупать и покупать и фабриковать „общественное мнение“ в пользу буржуазии».
Подлинная свобода печати в современную эпоху — это не информационный произвол, а свобода распространения истины, в которой заинтересованы подлинные силы прогресса — коммунистические партии и их издания.
Что общего между журналистским фактом и курицей с неощипанными перьями? Как газета «Станок» помогла мадам Грицацуевой найти след О. Бендера? Можно ли доверять журналисту веревку от колокола большой колокольни? Слово обладает силой не меньшей, чем оружие
— Принято считать, что цель журналистики — передавать читателям самые свежие, самые новые факты, Чем больше, тем лучше.
— Не совсем так. Умные люди говорят: «Перед господином Фактом надо не только уметь вовремя снять шляпу, но и вовремя надеть ее».
Максим Горький напоминал о том, что факт, подкинутый жизнью, похож на курицу с неощипанными перьями. Он требует «приготовления». Из каждого факта необходимо извлечь его смысл и подать «на блюде» читателю. Перья это все лишнее, затемняющее суть, уводящее в сторону. Ощипывание перьев профессиональный долг журналиста. Любое событие под пером репортера проходит гранение, как алмаз под резцом мастера. Но сначала — и тоже подобно алмазу — событие должно быть найдено, добыто, увидено в лавине окружающих песчинок — явлений. Увидеть факт для репортера не легче, чем открыть след кимберлита в залежах малоценной породы для геолога. Пожалуй, даже сложнее, потому что менее очевиден рубеж малоценного и бесценного. Не потому ли подчас журналисты гранят искусно подобранным словом пустую породу маловажного факта и преподносят читателям поверхностные поделки вместо действительной жизни?
Далеко не просто научиться отсеивать от шелухи социально ценные сообщения. Известные сатирики И. Ильф и Е. Петров изобразили в романе «Двенадцать стульев» не слишком деловитую редакцию — под названием «Станок». Неприхотливость отбора событий в этой газете привела к тому, что хитроумному О. Бендеру не удалось ускользнуть от бдительного ока покинутой им мадам Грицацуевой. «Станок» напечатал о «турецкоподданном» в высшей степени содержательную заметку: «Вчера на площади Свердлова попал под лошадь извозчика № 8974 гр. О. Бендер. Пострадавший отделался легким испугом».
Авторы высмеивают бездумное копирование иными журналистами двадцатых годов приемов буржуазных газет. Сейчас ни одна редакция в нашей стране заметки похожего содержания не напечатает. Разве что в пародийно-юмористическом отделе. Не напечатает потому, что случай слишком мелок, не имеет общественного значения.
Правда, архивариус Варфоломей Коробейников сумел за эту заметку взять с мадам Грицацуевой пять рублей, но это уж объяснялось сугубо личными, даже интимными отношениями ее с пострадавшим О. Бендером.
Эпизод из «Двенадцати стульев» высмеивает мелкотемье, бессодержательные публикации журналистов-рвачей вроде Никифора Ляписа, который «знал кратчайшие пути к оазисам, где брызжут светлые ключи гонорара под широколиственной сенью ведомственных журналов».
Да, не так-то просто излечивалась юная пролетарская пресса от профессионального наследия старого мира, от умений и пристрастий, внедрившихся в плоть и кровь газетчиков дореволюционного поколения. Перестройка укоренившихся профессиональных навыков и приемов — не скоротечный процесс. Основатель журналистики нового типа В. Ленин настаивал: «Мы сломали орудия наживы и обмана. Мы начали делать из газеты орудие просвещения масс и обучения их жить и строить свое хозяйство без помещиков и без капиталистов. Но мы только-только еще начали это делать… А надо сделать еще очень много, пройти еще очень большой путь». В статье, специально посвященной газетчикам, В. Ленин определил главное направление профессиональной перестройки:
«У нас мало воспитания масс на живых, конкретных примерах и образцах из всех областей жизни, а это — главная задача прессы во время перехода от капитализма к коммунизму. У нас мало внимания к той будничной стороне внутрифабричной, внутридеревенской, внутриполковой жизни, где всего больше строится новое, где нужно всего больше внимания, огласки, общественной критики, травли негодного, призыва учиться у хорошего».
И, как бы оттеняя эту мысль Ильича, обращался к коллегам ставший журналистом-профессионалом В. Маяковский:
Что в первую очередь требует общество от журналиста? Анализа реальной действительности или способа отвлечься от нее? Делового вмешательства в жизнь или необязательных разглагольствований?
Неодинаково отвечают на эти вопросы представители различных социальных систем. Французский теоретик С. Лозанн, к примеру, увещевает: «Не забывайте, что вы перестаете быть журналистами, когда вы занимаетесь пропагандой, даже самой полезной, самой благородной…