Здесь прошли эпизоды, которые не увидишь на телеэкране, но только благодаря им телеэкран живет. «Лихорадка» редакционных будней запечатлена в этих кратких записях пристально и любовно. А без радости, без душевной приязни к делу возможно ли творчество?
Такое чувство — веское свидетельство: человек не ошибся профессиональной «дверью». Светло и проникновенно написал об этом лауреат Ленинской премии В. Песков в заметках «Моя профессия»: «…Мне знакома очень большая радость. Ночью, когда город утихнет, дождаться свежего номера газеты. Слышно, как огромное здание вздрагивает. Это пущена ротационная машина… Ждем газету. И вот ее приносят. Она пахнет свежей краской.
Мы самые первые ее читатели. Мир еще не видел газеты, но она уже есть. Летят самолеты с матрицами, стучат ротационные машины. Несколько миллионов людей прочтут твое слово. Иногда от мысли об этом становится радостно, иногда жутко».
Чем измерить эффект журналистского слова? «Средства информации сильнее атомной бомбы» — верно ли утверждают это американские социологи? Может ли журналистика стать учебным пособием для убийцы… Что увидели дети первого «телевизионного» поколения в Америке
— Часто силу слова сравнивают с оружием. Да вот и у Маяковского: «Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо…»
— Это сравнение очень справедливое. История человечества изобилует примерами действенности слова.
«Слово по той мере только и важно, по какой оно ведет к делу», говорил А. Герцен, оценивая себя в журналистике. Он был убежден в том, что умно организованное слово — прямой и непосредственный предшественник революционного дела. Издавая в течение десяти лет «Колокол», набат которого сотрясал крепостнические устои, всей страстью пламенного публициста доказал А. Герцен правильность своих убеждений, результативность печатного слова.
Трудно найти крупного мастера: литератора, публициста, оратора, педагога, адвоката, — который не отдавал бы себе отчет в великой мощи оружия слова, не испытывал огромной ответственности за него. Из поколения в поколение передавали античные риторы заповедь греческого оратора Исократа: «Сила слов настолько велика, что способна великое сделать малым, малое изобразить огромным, давно известное всем выразить по-новому, а дела недавнего времени представить на старый лад».
Оружие слова могущественно и обоюдоостро, предупреждает сограждан ритор. Два с лишним тысячелетия, прошедшие со времен Исократа, не выветрили мудрость его суждения. Скорее наоборот, приумножили в той мере, в какой аудитория античного форума отличается от аудитории современных средств массовой информации.
Могущество слова со времен Исократа выросло в той же мере, что и мощь боевого оружия. Метательная катапульта — вершина наступательно-разрушительных конструкций древности. Она способна поразить цель на расстоянии двухсот-трехсот метров. Приблизительно таково же предельное расстояние, на котором без усилителей можно услышать речь человека. Диапазон воздействия отчетливо измерим и нагляден. Количество целей, поражавшихся катапультой, не превышало десятка, не выходило за пределы нескольких сотен число людей, собиравшихся послушать знаменитого оратора.
И дальше в веках постоянные переклички. «Перо могущественнее, чем меч», — утверждали гуманисты, веря в благородную миссию просвещения и письменности. Эту мысль разделял А. Пушкин. В набросках произведения «Сцены из рыцарских времен» намечен эпизод: лагерь восставших крестьян, разработка планов, нехватка оружия. И тут на помощь восставшим прибывает легендарный доктор Фауст, вооруженный печатным станком. «Никакая власть, никакое правление не может устоять против всеразрушительного действия типографического снаряда», — несколько позже раскрывал смысл эпизода писатель.
Современники наполеоновских войн хранили в памяти вполне реальное завоевание крепости «типографическим снарядом». Баварский город Ульм, опора англоавстро-русской коалиции, оказал сопротивление победоносным войскам французского императора. Это грозило расстроить ход рассчитанной Наполеоном кампании. Что предпринять?
В походной типографии Наполеона изготовили свежие оттиски правительственного официоза «Moniteur».
Обычное расположение сообщений, обычный шрифт. Все как всегда, но сообщения этого номера из абзаца в абзац лживы, он сфабрикован специально для осажденных и выпущен лишь в нескольких экземплярах. Их тайно пронесут в крепость лазутчики. Защитники узнают из подложной газеты, что в Париже антибонапартистское восстание. А значит, осада закончится со дня на день.