— Хватит обо мне — устало ответил я, тщательно скрывая подступившее раздражение от чересчур назойливых расспросов. Сильгам неведома учтивость и деликатность? Они ко всем в душу лезут напролом? — Давай лучше о тебе. Почему ты решила стать сильгой?
— В отличие от тебя, палач, нам не дано выбирать собственную судьбу — зеленые темные глаза взглянули на меня и сползли на дорогу — Не нам решать. Коли ты родился с этим даром — тебе уготовано лишь три дороги. Одна ведет к становлению сильгой. Другая прямиком на кладбище, где просто появится еще одна крохотная детская могилка. И третий путь — в лечебницу для душевнобольных. Навсегда. Ведь нельзя излечиться от того, что болезнью не является. Это дар. Самый ненавистный дар из возможных. Такой, что уже называется проклятьем.
— Видимо и я невзначай угодил в больное место — вздохнул я, снимая с пояса вместительную кожаную флягу — Выпей.
— Эль в такое время дня?
— Это не эль.
— Вино?
— Можно и так сказать. Слабенькое крыжовое вино. Сладкое.
— Сладкое — это хорошо — на этот раз в зеленых глазах плеснулась детская радость. И легкий испуг таящийся в самой глубине — а вдруг не дадут? Вдруг посмеются и заберут…
Флягу я отдал. Некоторое время мы ехали молча. Анутта распробовала на самом деле очень слабое вино и жадно припала к горлышку фляги. Крыжовое вино не пьянит. Надо выпить очень много, чтобы услышать шум в голове. А вот бодрит оно отменно. Стряхивает сонливость. Дарит благодушие и терпеливость.
Убирая изрядно полегчавшую флягу обратно на пояс, я спросил:
— Поэтому ты и спрашиваешь других людей о том, что заставило их выбрать ту или иную жизненную дорожку?
— Да. А ты умный, палач Рург. Все верно. Мне очень интересно как люди делают выбор. Ведь у меня самой выбора никогда не было.
— Могу тебя утешить, сильга — на этот раз я не улыбался — Большая часть людей не выбирает. Они просто плывут по течению жизни как бревна на лесосплаве.
— Ты и правда умный.
И вновь я не отреагировал на добрые слова. Я промолчал. А затем раздался голос сильги:
— Я все же запишу твою историю про старую вязовую рощу и безымянное озерцо. И про двух юных свидетелей.
— Дело твое — вздохнул я, глядя, как Анутта вновь открывает колпачок медной чернильницы и костяной пенал для перьев. Ей явно нравится делать записи в толстой книге. Интересно, разрешит ли она мне прочесть свои хроники? Вряд ли…
Оставшись без собеседника, я невольно задумался о сильгах и их сестринстве Сильгалла. Закрытая строгая женская община, живущая по своим уставам и порядкам. Никто им не указ кроме короля — до тех пор, пока они не нарушают мирские законы. Тогда их судят по общим законам. Сумей торговец Люпон добиться своего и огульно обвинить сильгу — ее бы ждало суровое наказание. Тюрьма, может быть публичная порка. Большой денежный штраф.
Анутта не солгала про свой дар и про свое проклятье. Я слышал об этом раньше, но не знал, правдивы ли слухи. Оказалось — да, правдивы. Сильги не имеют выбора. Их судьба предрешена при рождении. Очень и очень редко рождаются девочки с особым врожденным даром. Там все окутано туманом, непосвященным людям мало что известно, а сами сильги про это распространяться не желают. Поэтому я и не стал расспрашивать. Но поговаривают, что сильги могут видеть духов и даже разговаривать с ними. Могут призывать их и прогонять их.
Я достоверно знаю о случае, когда одна из сильг прибывшая в Элибур сумела разбудить человека, проспавшего семь месяцев. Его никто не мог добудиться. Что с ним только не делали несчастные родичи — били по щекам, кололи иголками, растирали водой горячей и ледяной, оставляли на морозе, обжигали пятки головней. Ему вливали в горло бульоны и настойки, давали различные лекарства, мыли его, брили ему лицо и убирали за ним. А он продолжал спать. Если это можно назвать сном — лицо его было искажено дикой гримасой ужаса, будто он увидел нечто кошмарное. А затем в комнату зашла сильга, занавесила окна и зеркала, закрыла плотно двери. Провела там час и вышла обратно. Вся побелевшая, с черными тенями под глазами, шатаясь и придерживаясь рукой за стену. А за ее спиной слышался слабый мужской голос, недоуменно спрашивающий о том, что происходит. Сильга получила положенную плату и ушла. На вопросы отвечать не стала. Тут же нашлись злые языки утверждавшие, что она либо знала лекарство могущее пробудить от мертвого сна, либо больной и сам бы проснулся, а она просто угадала нужный момент. Ну или же что она изначально и навела на него темные сонные чары, и сама же от них избавила.