440
Что такое — священное молчание, в чем оно заключается и чего достигает, читатель найдет в 5–м томе «Добротолюбия», в сочинениях того же Св. Григория Паламы, которые там приводятся, а также и в писаниях ряда других святых подвижников, помещаемых в том же 5–м томе «Добротолюбия». Здесь я приведу сущность этого духовного делания, как она излагается в Афонском Патерике, т. 1, в житии Св. Григория Синаита. Повествуется, что Св. Григорий Синаит достигший высокой степени подвижничества, действуя по методу наложения на себя телесных подвигов, узнает, что есть более верный и действенный способ достижения совершенства. «Действительно, лицо его, от безмерного воздержания, сделалось желто, члены иссохли и едва были способны двигаться. При всем том, блаженный этот о Боге труженик имел пламенное желание обрести какого–либо духовного старца, который бы мог наставить его в том, чего, на пути к совершенству духовному, не успел он еще достигнуть. Скоро Господь призрел на святое желание верного Своего раба, и устроил дело Своим премудрым образом. Чрез особое откровение, извещается божественный Григорий об одном отшельнике, безмолвствовавшем в той стране, — старце опытном в делании и созерцании, именем Арсении. Будучи движим Духом Божиим, Арсений сам приходит в келью святого Григория. С радостию принимает гостя святый Григорий. После обычной молитвы и приветствия, умозрительный этот старец повел разговор, как бы из некоей божественной книги, о хранении ума, о трезвении и внимании, об умной молитве, об очищении ума посредством творения заповедей, о возможности сделать его световидным, и о многом другом. После такой беседы, он спросил святого Григория: «А ты, чадо, какого рода употребляешь делание?» Тогда божественный Григорий рассказал ему о себе все, со дня почти своего рождения. Божественный Арсений, знавший уже очень хорошо путь, ведущий человека на высоту добродетели, сказал ему: «все это, чадо, о чем ты рассказал мне, богоносные отцы называют деланием, а не видением (созерцанием). Услышав это, блаженный Григорий тотчас падает к ногам его, и усердно просит, заклиная даже именем Божиим, научить его умному деланию и объяснить ему созерцание. Божественный Арсений, не желая скрывать талант, данный ему от Бога, со всею охотою согласился исполнить просьбу преподобного и, в непродолжительное время, научил его всему, что сам богато принял от божественной благодати. При этом открыл он Григорию, сколь многообразны и неисчислимы козни врага нашего спасения, — т. е. рассказал ему о том, что случается с упражняющимся в подвигах добродетели от человеконенавистников демонов и от завистливых человеков, которых употребляет лукавый, как орудия своей злобы. Получив такие бесценные уроки от божественного Арсения, святый Григорий прибыл на святую Афонскую гору. Обращаясь с святогорскими отцами, он видел между ними подвижников, весьма украшенных деятельными только добродетелями; когда же он вопрошал их, упражняются ли они в умной молитве, трезвении и блюдении ума, — они ему говорили, что и не знают, что называется умною молитвою, или хранением ума и трезвением. Но в ските Магула он нашел трех монахов, которые упражнялись не только в делании, но и в созерцании. Здесь он построил себе келью в некотором расстоянии, чтобы ему всецело погружаться в одном Боге, чрез умную молитву, и быть Им постоянно заняту, — т. е. чтобы, по урокам божественного своего наставника Арсения, беспрепятственно предаваться созерцанию. Итак, собирая внутрь себя все чувства, соединив ум с духом и пригвоздив его ко кресту Христову, он часто повторял: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!» — молился с умилением и сокрушением сердца, с воздыханиями из глубины души, и орошал землю теплыми слезами, текшими, как река, из очей его. И Господь не презрел такого его моления: «сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс. 8:19), — но весьма скоро услышал его, ибо «воззваша праведнии и Господь услыша их» (Пс. 33:18). Посему разгоревшись душою и сердцем и, по действию Святаго Духа, изменившись благим и преславным изменением, увидел он, осияваемый божественною благодатию, что дом его был полон света. Исполнившись радости и неизреченного веселия, и изливая опять источники слез, он снедался божественною любовию. По истине на нем исполнилось самым делом отеческое то изречение: «дело видения — восхождение». И так как преподобный был превыше плоти и мира, то проникся весь божественною любовью, — и с того времени этот свет не переставал освещать его: «свет праведным всегда» (Притч. 13:9). Славный этот отец, на вопрос мой и соучеников моих о созерцании, отвечал, — говорит составитель жизнеописания святого Григория: «тот, кто возвышается к Богу, благодатию Святаго Духа, видит, как бы в зеркале, всю тварь световидною, — аще в теле, аще кроме тела, не вем (2 Кор. 12:2), по словам божественного Павла, — видит до тех пор, пока не встретится с каким–нибудь препятствием во время созерцания, заставляющим его прийти в самого себя». — «Однажды, видя его выходящим из своей кельи с радостным лицом, я, в простоте сердца, спросил его о причине такого явления. Приснопамятный этот муж, как чадолюбивый отец, отвечал мне так: «Душа, прилепившаяся к Богу и снедаемая любовию к Нему, восходит выше творения, живет выше видимых вещей и, наполнившись вся желанием Божиим, никак не может укрыться. Ведь, и Господь обещал ей, говоря: «Отец твой, видяй в тайне, воздаст тебе яве» (Мф. 6:6), и опять: «да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех» (Мф. 5:16); ибо тогда сердце прыгает и веселится, ум бывает весь в приятном волнении, лицо весело и радостно, — по словам мудрого: «сердцу веселящуся, лице цветет» (Притч. 15:13). Потом я снова спросил его: «божественнейший отче! объясни мне, по любви к истине, что такое душа, и как она созерцается святыми?» — «Выслушав мой вопрос, он ласково и, по обыкновению его, с некоторым понижением голоса отвечал мне так: «Возлюбленное чадо мое духовное! «высших себе не ищи, и крепльших себе не испытуй» (Сир. 3:21), — потому что ты, будучи еще младенцем, т. е. несовершенным, не можешь переварить твердейшую пищу, т. е. понять предметы, превышающие силы твои, — как и пища совершенных мужей не полезна нежным младенцам, нуждающимся в молоке». А я, припавши к ногам его и крепко ухватившись за них, еще настойчивее просил объяснить мне столь важный предмет. Согласившись на усиленную мою просьбу, он сказал мне кратко: «кто не увидит воскресения души своей, тот не может узнать в точности, что такое умная душа». Но я, обращаясь к нему с должным благоговением, снова предложил вопрос: «открой мне, отче, достиг ли ты в меру сего восхождения, — т. е. узнал ли, что такое умная душа?» — «Да», отвечал он мне с великим смирением. — «Ради любви Господней, научи же и меня этому», стал я после сего смиренно просить его: «это может принести душе моей великую пользу». Тогда божественный сей и по всему досточтимый муж, похвалив мое усердие, преподал мне следующее: «Когда душа употребляет все свое усердие и подвизается посредством деятельных добродетелей, при должном рассуждении, — тогда она низлагает все страсти, и подчиняет их себе. А если страсти покорены, — ее окружают естественные добродетели и следуют за ней, как тень за телом, — и не только следуют, но и учат ее, и наставляют тому, что выше естества, — учат как бы восхождению по духовной лествице. Когда же ум, благодатию Христовою, взойдет к тому, что выше естества, тогда, просвещаемый сиянием Святаго Духа, он простирается к ясному видению, — тогда, сделавшись выше самого себя, по мере данной ему от Бога благодати, весьма ясно и чисто видит сущности вещей, и уже совсем не так, как умствуют о том внешние мудрецы, кидающиеся только за тенью вещей, а не старающиеся, как должно, следовать существенному действию природы. Ведь и Божественное Писан