Знание
Мы ждали поезд, а он опаздывал. Платформа была заполнена многолюдной толпой ожидающих, шумной и грязной, а воздух — едким. Плакали дети, мать кормила грудью малыша, торговцы рекламировали громко свой товар, продавались чай и кофе — в общем, это было беспокойное и оживленное место. Мы прохаживались вдоль платформы, наблюдая за жизнью вокруг нас. К нам подошел мужчина приятной внешности, с выразительными глазами и доброй улыбкой. Он заговорил на английском с акцентом. Сказал, что мы вызвали симпатию, и ему захотелось побеседовать с нами. В ходе беседы он рассказал, что он необразованный рикша, но решил вести правильную жизнь и с этого момента больше не курить.
Через некоторое время подошел поезд. В вагоне нам представился попутчик: мужчина в возрасте, был известным лингвистом, владел многими языками и свободно общался на них. Много знал, был состоятелен и амбициозен. Рассказывал о медитации, но создавалось впечатление, что он не основывается на собственном опыте. Его Бог — книги. У него было традиционное и устоявшееся отношение к жизни, верил в ранний и заранее спланированный брак и в строгие нормы жизни. Он чувствовал принадлежность к своей касте или классу и осознавал разницу интеллектуальных способностей каст. Его переполняла гордость за свои знания и положение.
Садилось солнце, поезд мчался по прекрасной сельской местности. Домашние животные, поднимая клубы золотистой пыли, возвращались с пастбищ домой. На горизонте виднелись огромные черные тучи, а вдалеке слышались раскаты грома. Сколько радости вмещает в себя зеленый луг, и как мила эта деревня в обрамлении гор! Наступала ночь. Грациозный олень пасся на лугу, и даже не поднял голову, когда поезд прогрохотал мимо.
Знание — это вспышка света в промежутках между тьмой. Но знание не может подняться над тьмой или выйти за ее пределы. Знание имеет значение для техники, как топливо для машины, но оно не может проникнуть за пределы неизвестного. Неизвестное нельзя поймать в сеть известного. Знание нужно отодвинуть в сторону, чтобы возникло неизвестное, но как же это трудно сделать!
У нас есть память о нашем прошлом, наши мысли основаны на прошлом. Прошлое — это известное, отголосок прошлого вечно отбрасывает тень на настоящее, на неизвестное. Неизвестное относится не к будущему, а к настоящему. Будущее есть результат того, как прошлое прокладывает свой путь сквозь неясное настоящее. Этот промежуток, этот интервал наполнен скачкообразными вспышками знаний, прикрывающих пустоту настоящего. Но в этой пустоте содержится чудо жизни.
Привязанность к знаниям схожа с любой другой привязанностью. Она предлагает уход от страха перед пустотой, одиночеством, разочарованием, страхом быть ничем. Свет знаний — это покрывало, под которым темнота, непостижимая для ума. Ум боится неизвестного, поэтому он прибегает к знаниям, теориям, надеждам, воображению. Все эти знания — препятствие для понимания неизвестного. Избавиться от знаний означает впустить страх, а не отречься от ума, который является единственным инструментом восприятия у человека, означает стать уязвимым для грусти и радости. Но отстраниться от знаний непросто. Быть невеждой — не означает быть свободным от знаний. Невежество — это нехватка знаний о себе самом, неосведомленность. А знание — это невежество из-за отсутствия понимания путей, проходимых собственным «я». Понимание своего «я» — это ключ к свободе от знания.
Свобода от знаний возникает тогда, когда понят процесс собирания информации и желания вобрать в себя информацию. Желание накопить ее есть желание безопасности, уверенности. Такое желание определенности через отождествление, через осуждение и оправдание — это причина страха, разрушающего общность. Когда есть общность, нет необходимости накопления. Накопление — это замкнутое в себе противостояние, усиленное знаниями. Преклонение перед знаниями — лишь способ идолопоклонства, оно не избавит от страдания и противоречий в жизни. Покров знаний скрывает, но никогда не избавляет нас от усиливающихся сомнений и печали. Пути ума не приведут к истине и счастью. Знать значит отрицать неизвестное.
Уважение
Этот человек утверждал, что не жаден, что довольствуется малым и что жизнь была благосклонна к нему, хотя и на его долю выпадали обыкновенные человеческие страдания. Он отличался скромностью, спокойствием и надеялся, что его ничто не потревожит на жизненном пути. Он сказал, что не был честолюбив, в своих молитвах благодарил Бога за все, что есть в его жизни: за семью, уклад его жизни, что не погряз в конфликтах и проблемах, как его друзья и родственники. Очень быстро он стал уважаем и был счастлив, что был одним из «избранных». Его не влекло к другим женщинам, так как у него была тихая, спокойная семейная жизнь. Не было у него и особых пороков, он много молился и восхвалял Бога. «Что со мной не так, — спросил он, — у меня же нет проблем?» Не дожидаясь ответа, он довольно улыбнулся, но как-то мрачно продолжил рассказ о своем прошлом: чем он занимался, какое образование он дал своим детям, что не был расточителен, экономил вмеру. Он был уверен: чтобы занять свое место под солнцем, нужно бороться.