Д.: Находится ли еще кто-нибудь в комнате кроме вас?
Е.: Нет! Детали этой операции следует держать в секрете! Другие (врачи) этого никогда не поймут.
Д.: Давай переместимся немного вперед, к тому времени, когда операция уже будет закончена и вы будете знать о ее результатах, потому что сейчас вы очень сконцентрированы на своей работе, и я не хотела бы вам мешать. Поэтому мы сейчас перемещаемся вперед: 1, 2, 3…. Итак, как прошла операция?
Е.: В основном удачно. Больной в состоянии немного двигать большим и средним пальцами, однако сенсорная функция руки значительно нарушена, в частности, в ней полностью отсутствует ощущение тепла и холода, поэтому в обращении с такими предметами больному следует проявлять особую осторожность, так как он может не заметить, что ему наносится травма. К сожалению, несмотря на успех, главная проблема заключается в том, что мы не можем сообщить врачам правду об этой операции и объяснить другим людям, как это все было сделано. Дело в том, что в арсенале наших врачей пока еще нет безопасных методов, позволяющих эффективно снижать скорость кровотока, а без этого осуществить такую операцию практически невозможно.
Д.: Что же Нострадамус собирается им сказать?
Е.: (пауза, затем широко улыбается) Это забавно, потому что то, что он им собирается предложить в качестве объяснения, может не сработать. Он предлагает сказать им, что в таких случаях руку следует запаковать в лед и что в этом и есть основной залог успеха (улыбаясь), а я напомнил Нострадамусу, что лед, в общем-то, можно раздобыть только зимой, а сейчас лето!
Д.: Да, такое объяснение ими может быть не принято.
Е.: К тому же, низкая температура, конечно, замедляет кровоток, однако не до такой степени, чтобы имелась возможность, без особых помех, сшивать концы сухожилий и нервов.
Д.: Я понимаю. Ведь кровь, вытекающая из раны, блокирует возможность хорошего визуального обзора места операции.
Е.: Совершенно верно.
Д.: Верят ли доктора в причины вашего успеха?
Е.: Они догадываются, что Нострадамус не раскрывает им всю правду. Видите ли, у моего Учителя очень много секретов, а вокруг одни доносчики. (Затем с чувством) И, конечно, много завистников, желающих достичь аналогичных результатов.
Д.: Вы имеете в виду, что такого рода занятия являются опасными даже для такого человека как Нострадамус?
Е.: Многое в нашем обществе, хотя оно и не совершенно, воспринимается нормально, однако есть вещи, выходящие за пределы понимания, которые мы не в состоянии растолковать простым людям, и это их пугает. Проявление дьявольской силы — вот как они это называют. Поэтому Нострадамус старается избегать лишних вопросов.
Д.: А я думала, что Нострадамус является столь важной персоной, что вряд ли кто осмелится обвинить его в чем-либо.
Е.: И все-таки, должен заметить, он остается простым смертным, которому могут задавать вопросы. Ведь он не король!
Д.: Тогда Нострадамусу следует соблюдать крайнюю осторожность. Я думаю, что и вам, и другим его последователям также необходимо все это держать в строжайшей тайне. Однако похоже, что я вас уже утомила. Вы не против, если спустя некоторое время мы встретимся вновь, чтобы продолжить столь интересную беседу?
Е.: Безусловно, тем более что смутное чувство подсказывает мне, что все это должно быть чрезвычайно важно.
Затем, я вернула Елену в нормальное состояние, после чего она тут же изъявила желание поделиться с нами впечатлениями, а также тем, что ей удалось запомнить, находясь в состоянии регрессии.
Е.: Странно. У меня было ощущение, что я нахожусь в другой комнате и слышу голоса за дверью. Нечто похожее у меня случалось и прежде, когда ко мне приходил мой проводник Энди… И на этот раз за дверью, на самом деле, никого не было. Но я уверена, у меня такое ощущение, что за ней находилось два человека, и они говорили с вами. Одного из них звали, по-моему, Дионисус, другой был сам Нострадамус! И это была комната, нет, не комната, скорее нечто, похожее на проход, насыщенный некой субстанцией, напоминающей туман разной плотности.
Д.: Так оно и есть. Ведь находясь в состоянии регрессии, вы сообщили, что в этой области полностью отсутствует понятие формы. И это все, что вы запомнили из этого сеанса?
Е.: Я помню какие-то объекты, но они не имели строго очерченных форм — это как во сне. Если вы помните, в сновидениях предметы приобретают размытые по краям формы, то есть не имеют четких очертаний. Но я запомнила его глаза! Глаза необычайной красоты и силы, и их взгляд был устремлен прямо на меня, В то же время было такое ощущение, что они разговаривают не со мной, а с вами.