Принимая во внимание эти критерии, можно объяснить, почему столько испанцев — членов Дела поддерживают недавно предложенный законопроект о религиозной свободе в Испании. Нет сомнений, что дело здесь в свободном решении каждого из них; тоже самое можно сказать о тех, кто этот законопроект критикует. Но все они научились в Opus Dei действовать в духе нашего Объединения — любить свободу и понимать людей любого вероисповедания. Дело — первое в мире католическое объединение, которое с 1950 года с разрешения Святого Престола принимает в качестве помощников людей, не являющихся католиками и христианами, без малейшей дискриминации, в духе любви ко всем.
Вы, конечно в курсе, что Дело пользуется весьма неоднозначной репутацией в некоторых кругах. Вы не могли бы объяснить, почему это так, и как именно следует отвечать на обвинение в «тайне конспирации» и «тайной конспирации», иногда предъявляемое Opus Dei?
Мне претит все, что отдает хвастовством, но так как вы уже подняли эту тему, я не могу удержаться, чтобы не сказать, что, по моему мнению, Дело — одно из тех католических объединений, у которых больше всего сторонников во всем мире. Миллионы людей, а среди них есть и люди, не исповедующие католицизм и христианство, любят нас и помогают нам.
C другой стороны, Дело — объединение с духовной и апостольской нацеленностью. Если забыть об этой основной особенности Opus Dei или отказаться признать искренность членов Дела, которые утверждают это, будет трудно понять, чем они занимаются. Когда это происходит, изобретаются запутанные объяснения, а так же тайны и секреты, которых нет, и никогда не было.
Вы упомянули про обвинение в таинственности. Это давняя история. Я мог бы скрупулезно объяснить вам, где кроются исторические корни подобных клеветнических обвинений. В течение долгого времени некая могущественная организация, говорить о которой я воздержусь, которую мы любим и всегда любили, искажала факты, которых не знала. Они настаивали на том, что мы ведем монашеский образ жизни и затем вопрошали: почему же их мнения несходны между собой? Почему они не носят рясы или другие какие-нибудь знаки, указывающие на их принадлежность к объединению? И, нарушая все правила логики, делали отсюда вывод, что мы — члены некого секретного общества.
Теперь это все уже закончилось, и любой, кто располагает сравнительно небольшой информацией, знает, что нет здесь никакой тайны. Мы не носим ряс и не прибегаем к отличительным знакам, потому что мы не монахи, а обычные христиане. Тот факт, что у нас разные мнения, говорит о том, что мы приветствуем плюрализм мнений в решении земных проблем и спорных богословских вопросов. Более полное знание фактов и исчезновение навязанных ранее страхов положили конец этим клеветническим измышлениям.
Впрочем, нет ничего удивительного, что кто-нибудь время от времени воскрешает из небытия старые мифы: ведь мы стремимся работать во славу Божию, отстаивая личную свободу всех людей; поэтому мы всегда будем встречать на своем пути врагов этой свободы — сектантов. Они могут быть, откуда угодно, и особенно яростными будут те, кто вообще не может вынести мысль о какой бы то ни было религии или те, кто подвержен религиозному фанатизму.
Тем не менее, в большинстве публикаций, старые вымыслы, к счастью, уже не появляются; их авторы прекрасно отдают себе отчет в том, что быть беспристрастным вовсе не означает выбирать середину между реальностью и клеветой, а в том, чтобы правдиво отражать действительное положение вещей. Лично я придерживаюсь мнения, что говорить правду всегда «ново», особенно, если речь идет о тысячах людей, членах Дела или сотрудничающих с нами, которые стараются служить ближним, несмотря на все свои просчеты — а я, бывает, тоже ошибаюсь и не удивляюсь, что другие в этом похожи на меня. Разрушать лживый миф всегда интересно. Я считаю, что нравственный долг журналиста — тщательно выверять информацию и быть в курсе событий, хотя это и подразумевает перемену старых, устоявшихся суждений. Неужели так уж сложно признать, что есть вещи чистые, благородные и хорошие по сути своей, не подмешивая сюда всякие абсурдные, устаревшие и скомпрометированные временем кривотолки?
Получить информацию об Opus Dei очень просто. В любой стране мы трудимся открыто, мы пользуемся юридическим признанием со стороны гражданских и церковных властей. Прекрасно известны имена руководителей Дела и названия его апостольских начинаний. Каждый, кто хочет получить информацию о нашем Объединении, может легко сделать это через руководителей Дела или придя в один из наших центров. Вы сами можете засвидетельствовать, что все руководители Дела и представители, которые общаются с журналистами, всегда шли навстречу журналистам, отвечая на вопросы и предоставляя им все необходимые документы.
Ни я, ни члены Дела не стремимся к тому, чтобы все без исключения нас понимали или разделяли наши духовные идеалы. Я сторонник свободы и хочу, чтобы каждый следовал своим собственным путем. Но очевидно, что у Дела есть элементарное право — право на уважение.
Как Вы объясняете огромный успех Opus Dei, и какими критериями Вы руководствуетесь в оценке этого успеха?
Когда речь идет о духовных предприятиях, успех или неудача, в привычном понимании этого слова, не особенно важны. Апостол Павел говорил коринфянам, что в жизни духовной не важен суд других и сам он не судит о себе, а судия ему один Господь.
Без сомнения, Дело сегодня работает во всем мире: в него входят женщины и мужчины примерно из семидесяти стран. При мысли об этом я сам удивляюсь. И объяснения никакого на человеческом уровне этому найти нельзя, это Божия воля, потому что Дух дышит, где хочет, — и через тех, кого Он хочет, — и освящает жизнь людей. Это для меня повод, чтобы воздать хвалу Господу, исполниться смирения и попросить Его о ниспослании благодати, чтобы мы и дальше могли служить Ему.
Вы так же спрашиваете, какими критериями я руководствуюсь в оценке происходящего. Ответ очень прост — это святость, плоды святости.
Самая важная апостольская миссия Дела осуществляется всеми его членами в повседневном общении с коллегами по работе и друзьями, когда они своей жизнью и словом свидетельствуют о своей вере. Кто же может измерить высшую, духовную действенность этой смиренной и незаметной апостольской работы? Ведь оценить и измерить помощь верного и искреннего друга или заботливой матери просто невозможно.