Поразительно!
Руби сияла. Люди аплодировали, улыбались и оживленно переговаривались. Зал переполнялся энергией и всеобщим оживлением, и мы ощущали это физически.
— Это было великолепно! — воскликнул Величайший Сетевик, когда буря улеглась и присутствующие стали вновь усаживаться на места. — Двенадцать из десяти! Фантастика! А теперь, — продолжил он, — взгляните на Руби. Как, по вашему мнению, она себя чувствует? Не кажется ли вам, что она заряжена вашим признанием и исполнена новых сил? Не кажется ли, что сегодня она полностью выложится перед вами, отдаст вам все, что знает сама? Вне всяких сомнений, — ответил он сам на свой вопрос, и зал с ним согласился. — А как вы сами себя чувствуете? — спросил он нас. — Не прибавилось ли у вас жизненных сил по сравнению с первыми минутами нашей встречи? Не чувствуете ли вы, что завелись, ну хоть немного? Вам было весело? Разве это не было замечательно и разве вам теперь не хорошо?
И вновь присутствующие, все как один, одобрительно загудели.
— Вы удивительные люди. И откуда взялось это вставание? Я-то решил припасти этот прием на потом, когда меня вдруг еще раз пригласят с вами встретиться. — И он рассмеялся. — Овация со вставанием! Это уже высший пилотаж. Вы, друзья мои, сразили меня наповал!
Вы слышали выражение «владеть сердцами и умами»? Так вот он этого добился. Аудитория, включая меня самого, была очарована его обаянием и безраздельно ему принадлежала.
Он наклонился к Руби, чтобы коснуться губами ее щеки, приблизился с ней к краю сцены и, подавшись вперед, помог сойти по ступеням в зал. Затем он вновь пересек помост и подошел к директорскому креслу. После этого Величайший Сетевик открыл одну из стоявших на столике бутылок с водой, сделал глоток, поставил бутылку на место, перевел дыхание и устроился в кресле, закинув ногу на ногу и сплетя пальцы на колене.
Не могу сказать, сколько времени прошло вот так, в полном молчании, пока он разглядывал лица расположившихся перед ним людей. Вероятно, секунд пятнадцать — двадцать, но эти секунды показались мне очень долгими.
— Знаете, — начал он наконец говорить, — я думаю, что сетевики выглядят самыми преуспевающими людьми в мире, — сказал и засмеялся, воспользовавшись вполне сдержанным вариантом своего неподражаемого раскатистого смеха. — И что же я могу еще для вас сделать?
Аудитория молчала. Некоторые из присутствующих стали переглядываться, другие, ничуть не смущаясь вопроса, продолжали завороженно смотреть на человека на сцене. Очевидно, что никто не собирался первым подавать голос.
— Да, — продолжил Величайший Сетевик, — я уже оказывался в подобном затруднительном положении. Никому помощь не нужна. Ваш бизнес идет великолепно. Ведь так? — спросил он с очередным глубоким вздохом и все так же смеясь.
Поднявшись со стула, он подошел к краю сцены и неожиданно уселся прямо на пол, свесив ноги вниз.
— Послушайте, — сказал он, глядя прямо в лица людей, сидевших перед ним на ближних рядах, — я могу сидеть здесь и полдня рассказывать вам о вас самих. Я вас не знаю, но это и не нужно. После стольких лет в сетевом бизнесе я могу часами говорить обо всем, что имеет к нему хоть какое-то отношение.
И он снова рассмеялся.
— Хочу сказать вам две вещи. Первое: я не претендую на знание того, что вы хотите от меня узнать. А потому спрашиваю. Если скажете, я буду уверен, что разговариваю с вами и говорю то, что вписывается в рамки вашей повестки. В противном случае я буду говорить то, что хочу сам, а этим я занимаюсь все время. Говорить о том, что нужно вам, что сможет вам помочь, — гораздо интереснее. Я уже так долго беседую с самим собой и так много раз обсуждал собственные излюбленные темы, что, признаться, они мне приелись.
Зал напряженно слушал.
— Второе, о чем я хотел сказать, — продолжил оратор, обводя глазами аудиторию и стараясь охватить взглядом как можно больше лиц, — можно выразить короткой фразой: жизнь — это разговор. Мы в буквальном смысле создаем нашу жизнь — и делаем нашу работу — в разговоре. Пожалуйста, задумайтесь над этим. Жизнь — это разговор.
Пока мы размышляли над его словами, он сидел и терпеливо ждал.
— Скажите, — наконец нарушил молчание Величайший Сетевик, — кто из вас верит в старую максиму сетевого маркетинга: «Все должно быть просто и воспроизводимо»?