Спустя несколько секунд он продолжил:
— Теперь задайтесь вопросом: способствует ли ваше слушание — прямо здесь и прямо сейчас — возвышению говорящего и стимуляции самого процесса слушания или же работает в ущерб и тому и другому? Спросите себя: позитивно ли мое слушание по своему воздействию, эффективно ли как таковое?
Он вновь замолчал, на этот раз пауза длилась дольше.
— Сегодня вы уже несколько раз слышали от меня о том, что все зависит от нас. Зависит от нас и собственное слушание. Ваше слушание может быть либо реактивным, либо творческим. Оно — либо привычка, с которой вы живете, либо продукт выбора, который выделаете. Если вы слушаете реактивно, то слушаете согласно привычке. Если же слушаете творчески, то делаете это вследствие осознанного выбора. Итак, — вновь обратился он к нам с вопросом, — какими вы хотите видеть свою жизнь и работу — продуктом привычки или выбора?
Аудитория напряженно молчала.
— Остановитесь, всмотритесь и вслушайтесь. Остановитесь и всмотритесь, что вы делаете. Привычка — это то, чем мы занимаемся неосознанно. Например, завязываем шнурки или чистим зубы. Подключите сознание. Стоит вам это сделать, и привычка исчезнет. Проявляйте творческий подход и смоделируйте новый способ слушания, эффективный для вас самих и позитивный в отношении других. Ключевой вопрос таков: поскольку вы сами моделируете собственное слушание, сделаете ли вы его позитивным в отношении других людей? Да или нет? Вот что я подразумеваю под термином «намеренное слушание». Мэт стоит перед вами такой, какой он есть. Вы сидите на своем месте и определенным образом его слушаете, обычно исходя либо из позитивного, либо из негативного его восприятия, либо с верой, либо с неверием в него. Если я слушаю его как китайский болванчик, возвышает ли это его, придает ли сил мне самому?
Он сам ответил на свой вопрос:
— Очевидно, что нет. Следующий пункт не столь очевиден. Если я слушаю Мэта так, будто у него проблемы, которые я могу и должен за него решить… или так, словно он нуждается в моей помощи… или как если бы я должен был его спасти… или словно Мэт нуждается в моей защите… или слушаю его сотней других покровительственных способов, то я не слушаю Мэта творческим слушанием. Я погружен в реактивное слушание, занимаюсь отсутствующим слушанием.
Слушать же его намеренно я могу, просто избрав ту манеру процесса, через которую Мэт преисполнится новой силы. Я могу слушать его как умного человека. Я могу слушать его как сведущего человека. Я могу слушать его как компетентного человека. Я могу слушать его как своего партнера. Могу слушать Мэта как лидера. Могу слушать его как человека особенного, замечательного.
Я могу слушать Мэта любым из перечисленных способов. Все, что я должен сделать, это осознать свое реактивное слушание, свое отсутствующее слушание и сделать выбор в пользу позитивного взгляда на Мэта и намеренного слушания. Слушать Мэта избранным мною способом, который сделает сильнее нас обоих.
И как, по-вашему, повернется дело? — обратился он к присутствующим с вопросом. — Не кажется ли вам, что существует вероятность того, что если я буду слушать Мэта как умницу или сведущего человека, как своего партнера или лидера, как человека замечательного или каким-то иным способом буду позитивно его воспринимать, Мэт проявит себя не так, как проявил бы, если бы я слушал его как недоумка, или размазню, или любым иным негативным, «реактивным» способом?
Величайший Сетевик вновь устроился в своем кресле и какое-то время пребывал в молчании.
— Многие ли из вас имеют среди представителей своего даунлайна нытиков и пессимистов?
Я оглядел зал и заметил, что немалое число людей не отрицало наличия таковых, другие только улыбались и качали головой.
— А кто из вас не имеет в своей организации ни одного жалобщика? — спросил он затем.
Поднялось несколько рук.
— Интересно, — отреагировал он. — Могу я попросить подняться тех из вас, кто считает, что среди его дистрибьюторов нытиков нет?
Встали пять или шесть человек.
— А теперь я обращаюсь к тем, кто остался сидеть, и прошу ответить — только, пожалуйста, предельно честно: не подумали ли вы только что, глядя на этих людей, что-то вроде: «Ну-ну, и сколько, интересно, в вашей группе людей — двое, трое?» Возникли ли у кого-то подобные мысли по поводу поднявшихся с мест? — спросил он с улыбкой.
Вверх взмыло немалое число рук, многие закачали головой с нарочито глуповатым выражением лица.