– А ты разве не чувствуешь оторванности от народа? Ты же его не знаешь? В метро ты ведь не ездишь…
– Дистанция, конечно, есть. Но, думаю, я достаточно адекватно представляю себе свой народ. Я родился и жил в коммунальной квартире. В метро не езжу, но зато на охоту много езжу. А на охоте, там много разного народу бывает – от егерей до случайных попутчиков-охотников. Я много летаю по стране, много общаюсь с людьми, практически только в России охочусь (я люблю русский лес, в Африку меня не тянет, в Европе скучная охота). Плюс в этот кабинет приходит большое количество директоров разных заводов, которые начинают работать с «Альфа-банком».
Олигархи вообще– У нас в центре общественного внимания в основном олигархи. И беда в том, что они – вы – вынуждены выглядеть консервативными. И не могут себе позволить совершать экзотические поступки. Как, например, западные кинозвезды, которые позволяют себе чудить и тем дают фактуру. А у нас артисты не очень интересны, денег у них мало… И мы как зрители, как потребители сенсаций теряем много.
– Там отношение к деньгам более спокойное. А в бедной стране деньги больше являются предметом вожделения. Это такая мистическая вещь – все были одинаковые, в одной группе учились, но потом «он разбогател, а я все такой же, как был»… Вот такое ощущение чуда, которое окружает наших богатых людей… В Америке в первые годы развития капитализма миллионеры были окружены огромным общественным вниманием. Тот же Рокфеллер тоже был мистической фигурой… А теперь там много богатых людей и они никого особенно не интересуют.
– Когда к вам интерес спадет и вы заживете как люди?
– Через поколение. Мои дети, думаю, будут окружены меньшим вниманием, чем я.
– А бабки у них будут?
– Бабки, надеюсь, у них будут.
– Уверенности стопроцентной я что-то у тебя не вижу. Сидит это – даже у тебя, – что могут все отнять?
– Без вопросов. У нас другое, конечно, отношение к собственности. Мы внутренне готовы к тому, что может случиться что-то, безусловно. Мы всегда готовы, что отнимут деньги, бизнес…
– Вот я заметил: когда у человека много денег, он даже может начать серьезно подозревать, что бессмертен.
– Это многих губило в наших условиях. У нас многие зарабатывали деньги и думали, что это навсегда. Сколько людей за время нашей жизни исчезли с поляны… Какие-то деньги, конечно, у них остались… У Смоленского огромная империя была – и где Смоленский? Кто еще? «Микродин», «Империал»… Вообще бизнес – такое дело, что сегодня идет, а завтра может не пойти. К этому надо спокойно относиться. И вот еще что важно: спокойно относиться к своим успехам. Думать: «Вот какой я богатый, и это навсегда», – глупо.
Березовский в частности– Расскажи про Бориса Абрамыча! Ты по бизнесу с ним познакомился?
– Нет. Никакого бизнеса у меня с ним не было никогда. Березовский был моим личным близким другом в течение многих лет. Я с ним близко дружил.
– Еще когда вы были ученые?
– Да.
– Он действительно подавал надежды?
– Он подавал надежды как организатор советской науки.
– Ты читал книжку Юлия Дубова «Большая пайка»?
– Конечно! Интересная книжка, я там узнавал всех! Я же в этом очень плотно участвовал. Я был на первом собрании, где Березовский предложил скинуться деньгами и создать «ЛогоВАЗ». Это было летом или в начале осени 1988 года, в кафе «Атриум» на Ленинском. На этой встрече было человек пять-шесть. Причем Юлика Дубова, который про это пишет, тогда и близко не было, он появился намного позже! Интересно еще вот что. Я тут как-то увиделся в Лондоне с Березовским и спросил, как ему понравилась книга. И он мне сказал замечательную вещь, очень точно характеризующую Бориса: «Мне было очень интересно, ведь я-то ничего не помню».
– Врет!
– Нет! Говорит чистую правду. Он не рефлексирует, поэтому не помнит.
– Там же пафос этой книжки такой, что горстка порядочных людей решила за бесценок присвоить себе здоровенный завод, а подлые государственники, вот ведь гады, не дали им этого сделать.