— Консуэла Веласкес. Но, по-моему, она мексиканка.
— Правда? А я всегда думал, что аргентинка. И ведь многим рассказывал, никто не поправил. Вот стыдно-то!
— Думаю, что твоим доверчивым подругам это не так уж и важно. Главное — красота самой легенды: первая любовь, пылкие чувства, волнующая музыка. Какая разница советской девушке, где это было — в Аргентине или в соседней Мексике?
— Еще скажи: в Гваделупе. Ну, так что, едем на родину Веласкес, в знойную Мексику?
— Не стоит. Пыльная и скучная страна. Сомбреро, кактусы, текила, кокаин, наркобароны, да еще Сикейрос — больше там ничего интересного нет. И жара, жара. Не зря же они сами толпами бегут оттуда на север…
— В прохладный Техас. Кстати, а почему бы и нам с тобой не посетить проклятую Америку, оплот империализма? Чтобы своими глазами увидеть, как она стонет под игом капитала, как бьется в судорогах перманентного кризиса…
— Перепроизводства. Как задыхается от избытка джинсов, блейзеров, дубленок, часов «Сейко», телевизоров и магнитофонов «Сони», «Филипс», «Панасоник». Чтобы ослепнуть от лживого блеска витрин супермаркетов, забитых всевозможной жратвой. Десятками сортов колбас и сыров, экзотических фруктов, их мерзкой жвачки, отвратительной кока-колы…
— Не трави душу! Человека, измученного жареной треской.
— А ты бы не хотел увидеть в свободной продаже новейшие диски самых крутых рок-групп? Альбомы Beatles, Rolling Stones, Deep Purple, Led Zeppelin, Credence, Uriah Heep, Pink Floyd лежат пачками, и никто их не берет. Можешь себе это представить?
— Нет, не могу. Такое возможно только при полном коммунизме.
— Оказывается, для этого нужно всего лишь приземлиться в аэропорту имени Кеннеди. Я предлагаю лететь туда прямо из Буэнос-Айреса, бизнес-классом авиакомпании «Pan American».
— И это не подлежит обсуждению! На меньшее я не согласен.
— Все в наших руках! Мы развалимся в роскошных креслах, а длинноногая стюардесса в строгом фирменном мини будет предлагать нам охлаждённые напитки: шампанское, виски, коньяк, бренди, ром, джин, текилу, французские вина. Ты что выберешь?
— Я не буду привередничать. Никакого снобизма. Я перепробую все.
— А я проверю их на вшивость: потребую кальвадос и абсент. Посмотрим, как они будут выкручиваться. Ты абсент пил? А кальвадос? Ну вот, заодно попробуем.
— А потом неспешно допьем наши аперитивы, поправим галстуки безупречных костюмов и вальяжно выйдем из салона роскошного «Боинга». И окажемся, как в фильме о будущем, в сверкающем здании аэропорта — целом городе, поражающем разноцветием лиц и одежд, пестрой сумятицей огромного людского муравейника…
— И поразимся, как точно описал все это Артур Хэйли.
— А потом окунемся в бешеный ритм Нью-Йорка, города «желтого дьявола»…
— В котором человек человеку волк, а не друг, товарищ и брат…
— И где нас со всех сторон окружат улыбающиеся, открытые лица незнакомых, но приветливых и благожелательных людей…
— Но мы не поверим фальшивым улыбкам этих конформистов, погрязших в уютном болоте общества потребления.
— О чем речь! Нас не проймешь обманчивой рекламой, сверкающей в каменных джунглях Манхэттена. Но по городу мы, конечно, пройдемся. Прошвырнемся по знаменитому Бродвею, пресловутой Пятой авеню, прогуляемся по Центральному парку. Поднимемся на знаменитый Empire State Building…
— Чтобы плюнуть с высоты птичьего полета на цитадель проклятого империализма.
— А потом, проголодавшись, зайдем в первый попавшийся бар и с отвращением съедим их традиционный сэндвич с кока-колой.
— А еще посетим Брайтон-Бич. Выйдем на набережную, глянем на гребенку поднимающихся из воды небоскребов, поприветствуем позеленевшую от свободы и морских ветров статую с рожком окаменевшего мороженого в руке…
— Но скоро нам надоест суета этого гигантского муравейника, в котором все мысли людей заняты презренным металлом, и мы без сожаления простимся с его душной атмосферой алчности и тщеславия. И отправимся по следам Ильфа и Петрова на просторы одноэтажной Америки. Возьмем напрокат огромный, как авианосец, американский автомобиль, какой-нибудь «крайслер» или «бьюик»…
— Обязательно открытый!
— Само собой. Чтобы небрежно развалиться в шикарных креслах и катить по их бесконечным хайвэям, полной грудью вдыхая воздух великой страны. А ветер будет трепать наши распахнутые рубашки, охлаждать разгоряченные лица, развевать буйные прически. И мы будем лететь по широченным автострадам, обгоняя фермерские пикапы, монстрообразные трейлеры и сверкающие кабриолеты, в которых будут сидеть роскошные блондинки, улыбающиеся нам ослепительными голливудскими улыбками…