Также в течение нескольких дней будут предложены продуманные и осторожные меры в отношении промышленности. Их цель – попытаться обеспечить промышленным рабочим страны более справедливый доход в виде заработной платы, положить конец убийственной конкуренции, ограничить продолжительность рабочего дня и в то же время создать в каждой отрасли стимулы для предотвращения перепроизводства.
К той же категории относится другой наш законопроект – о железных дорогах. Его цель – обеспечить внедрение железными дорогами, с помощью правительства, конкретного планирования. Это устранит разорительное дублирование, в результате которого в настоящее время железные дороги работают в убыток и попадают под внешнее управление как несостоятельные должники.
Я уверен, что граждане нашей страны понимают и одобряют общие цели новой политики правительства в области сельского хозяйства, промышленности и транспорта. Мы оказались в ситуации, когда в стране производится больше сельскохозяйственной продукции, чем мы можем потребить сами, а другие страны из-за недостатка денег не могут купить у нас излишки, если только мы не согласимся на разорительно низкие цены. Мы столкнулись с тем, что наши фабрики и заводы способны производить больше товаров, чем мы можем потребить, в то время как спрос на наш экспорт падает. Оказалось, что транспортных средств для перевозки товаров и урожая у нас больше, чем требуется. Все это в большой степени результат полного отсутствия планирования и полного непонимания тех тревожных симптомов, которые были у всех на виду со времени окончания Первой мировой войны. Гражданам нашей страны ложно внушали, что можно беспредельно наращивать выпуск продукции ферм и фабрик и что каким-то чудом всегда найдутся пути и средства реализовать всю эту продукцию с должной прибылью для производителя.
Сегодня у нас есть основания считать, что дела обстоят несколько лучше, чем два месяца назад. В промышленности произошло оживление, железные дороги перевозят больше грузов, цены на сельскохозяйственную продукцию изменились в лучшую сторону. Однако я не позволил бы себе выступать с излишне радужными заверениями. Шумиха не вернет нас на путь благосостояния, а я намерен всегда быть честным с народом нашей страны. Я не хочу, чтобы люди пошли по неразумному пути и допустили, чтобы это улучшение обернулось новой волной спекуляций. Я не хочу, чтобы необоснованный оптимизм породил у людей веру в то, что можно возобновить гибельную практику постоянного наращивания выпуска сельскохозяйственной и промышленной продукции в надежде, что доброе Провидение найдет покупателей по высокой цене. Такой курс может создать на короткое время иллюзию благополучия, но это будет благополучие, которое заведет нас в новый «штопор».
Совершенно неправильно называть принятые нами меры правительственным контролем над фермерским хозяйством, промышленностью или транспортом. Это, скорее, партнерство – партнерство между правительством и фермерами, между правительством и промышленностью, между правительством и транспортом. Партнерство не в смысле участия в прибылях, поскольку прибыли будут по-прежнему доставаться частным гражданам, а в смысле совместного планирования и проведения планов в жизнь.
Позвольте мне пояснить это на примере. Возьмем хлопчатобумажную промышленность. Вероятно, девяносто процентов владельцев хлопчатобумажных фабрик в стране согласились бы уже завтра отменить нищенские ставки заработной платы, согласились бы сократить слишком длинный рабочий день, согласились бы отказаться от использования детского труда, согласились бы не допускать перепроизводства, порождающего излишки, которые невозможно продать. Но, друзья мои, что пользы в таком согласии девяноста процентов, если остальные десять процентов хозяев платят нищенскую заработную плату, устанавливают слишком длинный рабочий день, эксплуатируют детей и производят обременительные излишки? Эти десять процентов смогут производить свой товар так дешево, что остальные девяносто процентов будут вынуждены ввести у себя такие же несправедливые условия. Вот тут-то и следует вмешаться правительству. Правительство должно иметь право – и будет иметь право, – осуществив обследование и планирование отрасли, с помощью подавляющего большинства промышленников, запретить все несправедливые порядки и своей властью провести соглашение в жизнь. Так называемые антитрестовские законы были призваны предотвратить образование монополий и воспретить получение монополиями необоснованных прибылей. Такую цель антитрестовских законов необходимо преследовать и в дальнейшем, однако эти законы принимались вовсе не для того, чтобы поощрять несправедливую конкуренцию, приводящую к слишком длинному рабочему дню, нищенской заработной плате и перепроизводству.
Друзья мои, принцип, который я проиллюстрировал на этом примере, применим и к сельскому хозяйству, и к транспорту, и к любой другой отрасли организованного частного производства.
Мы трудимся ради определенной цели, а она заключается в том, чтобы не допустить возврата тех явлений, которые едва не разрушили нашу современную цивилизацию. Наши намерения невозможно осуществить за один день. Наша политика полностью отвечает тому назначению, для которого в Америке 150 лет назад было учреждено конституционное правительство.
Я знаю, что народ нашей страны поймет это и что он поймет тот дух, который движет нами в нашей политике. Я допускаю, что, проводя эту политику в жизнь, мы, возможно, будем совершать какие-то технические ошибки. Я вовсе не рассчитываю, что буду «забивать гол» всякий раз, когда буду «бить по мячу». Я только стремлюсь к тому, чтобы процент «забитых мячей» был как можно выше – не только у меня, но и у всей «команды». Теодор Рузвельт однажды сказал мне: «Если я смогу быть правым в 75 процентах случаев, я буду считать, что сбылись мои самые смелые надежды».
В последнее время много говорилось о федеральных финансах и инфляции, о золотом стандарте, франках, фунтах и тому подобном. Я хотел бы, как можно проще, представить факты и прояснить для вас свою политику. Во-первых, государственный кредит и национальная валюта – это, по существу, одно и то же. За государственными облигациями стоит не более чем обещание заплатить. За национальной валютой, помимо обещания заплатить, стоят золотой запас и небольшой запас серебра, причем ни тот ни другой никак не соответствуют общему объему денежных знаков. В этой связи стоит вспомнить, что в прошлом правительство согласилось обеспечить золотом около 30 миллиардов долларов государственного долга и валюты. Помимо этого, американские корпорации и частные лица согласились обеспечить золотом ценные бумаги и закладные еще на 60–70 миллиардов долларов. Вступая в эти соглашения, правительство, корпорации и частные лица прекрасно знали, что весь золотой запас в Соединенных Штатах оценивается в 3–4 миллиарда долларов, а золотой запаса всего мира – примерно в 11 миллиардов долларов.
Если бы держатели всех этих платежных обязательств вдруг стали требовать золота, то выдача золота продолжалась бы в течение нескольких дней или нескольких часов, и его получили бы только те, кто успели первыми, – примерно одна двадцать пятая часть от общего числа держателей ценных бумаг и валюты. Остальным двадцати четырем из каждых двадцати пяти, – кому не посчастливилось оказаться в начале очереди, – вежливо объявили бы, что золота больше нет. Поэтому мы, в Вашингтоне, решили поступить со всеми двадцатью пятью одинаково – в интересах справедливости и во исполнение конституционных полномочий нашего правительства. Мы поставили всех в равное положение во имя сохранения общего блага.