Всегда бывает так — не правда ли? — что мы хотим заставить неприятные желания исчезнуть, а приятные удержать. Я утверждаю, что это совершенно неправильный подход. Я спрашиваю: "Можете ли вы смотреть на желание, не осуждая, не судя, не выбирая между разными желаниями?" Когда-нибудь вы это делали? Я сомневаюсь.
Чтобы понять смысл желания, чтобы жить с ним, понимать его, действительно смотреть на него без всякого суждения, требуется огромное внутреннее терпение. Не думаю, что когда-либо вы это делали. Но если попробуете, то увидите, что тогда нет никакого противоречия, никакого конфликта. Тогда желание имеет совсем другой смысл. Тогда желание может быть жизнью.
Но пока вы говорите: «Желание — это неправильно» или «Желание — это правильно», «Следует ли мне уступить ему?» — самим этим процессом вы создаёте разделение между вами и желанием, поэтому конфликт неизбежен. Чтобы прийти к пониманию, необходимо внимательно исследовать себя, исследовать спокойно, глубоко, спрашивая и выясняя, почему вы осуждаете, что вы ищете. Тогда в ходе этого внутреннего исследования, в котором вообще нет никакого выбора, вы откроете, что можете жить с желанием и что оно имеет совсем другой смысл. Чтобы с чем-то жить, вам нужна энергия, жизненность, а этой энергии не остаётся, когда вы всё время осуждаете, судите. Жить с желанием — значит открыть состояние, в котором противоречия нет совсем. Это значит, что тогда есть любовь, любовь без ревности, без ненависти, без всякого искажения. И воистину замечательно узнать это для себя.
Участник беседы: Что вы имели в виду, когда говорили в прошлый раз, что мы должны быть обеспокоенными?
Кришнамурти: Пожалуйста, не смотрите на меня, как на авторитет, это было бы ужасно. Но вы сами можете увидеть, что желание не испытывать беспокойства — одно из главных наших желаний. И вполне возможно, что ум, мозг, когда он прекратит свою беспрестанную трескотню, обнаружит внутри себя огромное беспокойство. Вы сами видите, что ваш ум всё время занят — женой, мужем, сексом, национальностью, Богом, тем, где вам достать еду в следующий раз и всем прочим. Пробовали ли вы когда-либо узнать, почему он занят, и что было бы, если бы он не был занят? Тогда вы столкнулись бы с чем-то, о чём вы никогда не думали, и это может оказаться чрезвычайно беспокоящим фактом. Оно и есть беспокоящий факт. Эта постоянная занятость ума может оказаться простым способом бегства от факта безмерного одиночества, пустоты. И вам придётся увидеть это беспокойство и внимательно его рассмотреть, вникнуть в него.
10 сентября 1961
БЕСЕДА ЧЕТВЁРТАЯ
В прошлый раз мы говорили о желании и о конфликте, который вырастает из желания; мне хотелось бы продолжить эту тему, а также поговорить о потребности, страсти и любви, поскольку я думаю, что всё это связано. Если мы сможем исследовать всё это глубоко и основательно, то, может быть, сможем понять весь смысл желания. Но прежде чем мы сможем понять желание, со всеми его конфликтами и мучениями, я думаю, нам нужно понять вопрос потребности.
Мы, несомненно, нуждаемся в определённых внешних вещах, вроде одежды, крова, пищи. Они абсолютно необходимы всем. Но мне интересно, нуждаемся ли мы действительно в чём-либо ещё? Психологически, существует ли действительно какая-то нужда в сексе, в славе, в неудержимом импульсе честолюбия и в постоянном желании иметь всё больше и больше? В чём мы нуждаемся психологически? Мы полагаем, что нуждаемся во множестве вещей, и отсюда исходят все печали зависимости. Но если рассмотреть всё это действительно глубоко, нуждаемся ли мы действительно в чём-то внутренне, психологически? Думаю, стоит серьёзно задать самим себе такой вопрос. Психологическая зависимость в отношениях с другим, потребность в общении с другим, потребность приобщиться к какой-то форме мышления и деятельности, потребность реализоваться, стать знаменитым — эти потребности всем нам известны, и мы всё время им подчиняемся. И я думаю, было бы важно, если бы мы, каждый из нас, попытались выяснить, каковы действительно наши потребности и в какой степени мы зависим от них. Потому что без понимания потребности, мы не сможем понять желание, не сможем понять страсть, а потому и любовь. Богат человек или беден, он всё равно нуждается в пище, одежде, крыше над головой, хотя эта потребность может быть ограниченной, малой или преувеличенной. Но помимо этого, нуждаемся ли мы в чём-либо вообще? Почему наши психологические потребности стали такими важными, стали такой принудительной движущей силой? Не являются ли они способом бегства от чего-то более глубокого?