Иначе говоря, чтобы в сознании произошла полная перемена, вы должны отвергнуть анализ и поиск, не быть больше ни под каким влиянием, а это необычайно трудно. Ум, видящий, что ложно, уже полностью устранил это ложное, не зная, что истинно. Если вы уже знаете, что истинно, вы просто меняете то, что считаете ложным, на то, что вам представляется истинным. Никакого отказа нет, если вы знаете, что вы получите взамен. Отказ имеет место только тогда, когда вы отбрасываете что-то, не зная, что из этого получится. Такое состояние отрицания абсолютно необходимо. Пожалуйста, будьте внимательны, ибо подвинувшись до этой точки вы увидите, что в таком состоянии отрицания вам открывается истинное; потому что отрицание — опустошение ума от известного.
В конечном счёте, сознание основано на знании, на опыте, на том, что человек унаследовал от своих предков, своего народа, на памяти, на том, что он пережил сам. Опыт — то, что пережито, — всегда принадлежит прошлому, которое воздействует на настоящее, модифицируется под его влиянием и продолжается, переходя в будущее. Всё это и есть сознание, огромные запасы столетий. От него есть своя польза только в механической жизни. Было бы абсурдно отвергать всё научное знание, обретённое со времён далёкого прошлого. Но чтобы осуществить перемену сознания, революцию во всей его структуре, необходима полная пустота. Эта пустота возможна только при выявлении, действительном видении того, что ложно. Тогда вы увидите, если продвинулись достаточно далеко, что сама эта пустота производит полную революцию в сознании, что революция уже произошла.
Вы знаете, что многие из нас боятся, пугаются одиночества. Нам всегда нужна рука, чтобы держаться за неё, идея, чтобы опираться на неё, бог, чтобы поклоняться ему. Мы никогда не бываем одни. В своей комнате, в автобусе, мы всегда в компании своих мыслей, того, чем мы заняты или что нас заботит; а когда мы с другими людьми, мы приспосабливаемся к группе, к компании. Фактически, мы никогда не бываем одни, и большинство людей сама мысль об этом пугает. Но только тот ум, мозг, который совершенно один, свободен от всяких потребностей, от всех форм приспособления, от любых влияний, полностью опустошён, только такой ум открывает, что сама эта пустота и есть изменение.
Уверяю вас — всё рождается из этой пустоты; всё новое исходит из этого безграничного, безмерного, бездонного ощущения пустоты. Это не романтика, это не идея, это не образ, не иллюзия. Когда вы полностью отвергаете ложное, не зная, что истинно, происходит изменение сознания, революция, полная трансформация. Возможно, тогда это уже не сознание, каким мы его знаем, а что-то совсем другое. И такое сознание, такое состояние может существовать в этом мире, ведь мы не отвергаем механическое знание. Так что если вы вошли в это сознание, оно здесь.
Но перемена, которой хочет большинство из нас, это всего лишь модифицированное продолжение. В ней нет ничего нового. В ней нет свежести, молодости ума. А только свежий, молодой, чистый ум может открыть что истинно, и лишь к такому уму, который свободен от известного, может прийти безымянное, непознаваемое.
Участник беседы: Если человек совершенно ясно видит ложное как ложное и отбрасывает его, это отрицание? Или отрицание — нечто большее?
Кришнамурти: Думаю, в отрицании заключается нечто большее. Что заставляет вас отвергать нечто, какая причина, какой мотив? Отвергать вас побуждает страх или выгода. Если вы больше не находите утешение в своей церкви, вы присоединяетесь к другой или к какой-нибудь глупой секте. Но вот если вы отвергаете любую церковь, любую форму привязанности к чему-то, что даёт вам утешение, не зная, к чему вас может привести такое состояние неопределённости, состояние опасности, — это отрицание. Оно требует очень ясного понимания того, что всякая религиозная организация разрушительна, что она безобразна и держит человека в кабале; отвергая подобное рабство, вы отвергаете все духовные организации. Это означает, что вам придётся остаться одному, не так ли? А вы хотите к чему-то принадлежать, называть себя французами, англичанами, немцами, католиками, протестантами и так далее. Быть абсолютно вне всего — это и есть отрицание.