О ночном подвиге
При поступлении моем в Саровскую пустынь я проходил послушание будильщика. По обычаю, я должен был вставать за полчаса до утрени и вместе с другим братом, за четверть часа до благовеста, находиться в сенях у настоятеля, чтобы при первом ударе в колокол получить от него благословение и отправиться на послушание будить братию: я — на одну сторону обители, а брат — на другую, по правилам монастырским.
Однажды, изволением Божиим, я встал часа за два до благовеста и отправился к памятникам, близ собора находящимся, где почивают известные боголюбивые старцы. Находясь между ними, вдруг приметил, что у кельи отца Серафима как будто что-то движется взад и вперед. Я хорошо знал, что блаженный старец нес тогда подвиг затворничества, каковой и продолжал до семнадцати лет. С благоговейным трепетом и молитвою стал я всматриваться и увидел, что это был, подлинно, сам подвижник, который тихо переносил дрова, по одному поленцу, с одного места на другое, ближайшее. Занимаясь Богомыслием и, по слову псалмопевца, предзревая выну пред собою Господа, он в то же время не оставлял и плоть свою без упражнения и некоего удручения — он чуть слышно творил молитву Иисусову. Вероятно, старец и каждую ночь освежался чистым ночным воздухом после дневного затворничества и бдения в келье, совершая в то же время и полуночный свой подвиг: среди общего успокоения духовно бодрствовал.
Я притаился между памятниками и долго недоумевал, что мне делать. Наконец, в страхе и радости, поспешил и бросился старцу в ноги и, целуя их, просил у него благословения. Он поднял меня с отеческой любовью и, благословив, трижды повторил тихо: «Благодари Господа, что ты видел; огради себя молчанием и внимай себе».
О сне отца Серафима
Отец Серафим во всю жизнь старался во всем покорять плоть свою духу, и особенно он подвизался против сна. Я иногда заставал его спящим в келье или сенях в таком положении: он сидел, прислонившись спиной к стене и протянув ноги; иногда преклонял голову свою на камень или на деревянный отрубок, а иногда и вовсе повергался на мешках, кирпичах и поленьях. Приближаясь же к минутам своего отшествия ко Господу, он так усугубил свой подвиг против сна, что нельзя было без удивления и ужаса смотреть на подвижника. Удрученный пустынными трудами и израненный разными насекомыми, он по возвращении в свою келью снимал с себя суму и, подкрепив себя малой пищей, предавался сну таким образом: становился на колени и спал ничком к полу, на локтях, поддерживая голову руками. Кровати же вовсе не имел.
О веригах и власянице
Поступив в число братства в Саровскую пустынь, я имел только восемнадцать лет. Кроме возложенного на меня послушания, я имел некоторые свободные часы, которые посвящал на чтение святоотеческих творений.
Начитавшись, как святые отцы из любви своей к Господу Богу возлагали на себя вериги и власяницы, и я возгорелся желанием, по примеру их, непременно возложить на себя что-нибудь, Господа ради, для умерщвления плоти. Поэтому в течение трех лет со времени моего поступления в монастырь домогался всеми силами приобрести через каких-нибудь духовных особ желаемые вериги или власяницу.
Но это я говорю не из тщеславия или гордости о такой моей ревности, но единственно для открытия младенческой слепоты моей тогдашней и неопытности в духовной жизни, а главное, говорю, с целью показать, сколь велика была благодатная мудрость и прозорливость дивного старца, который показал мне, что ревность моя тогда была не по разуму и что она вела меня к гордости.
Получив желаемые вещи, я скоро восхитился тщеславной мыслью, которая неприметно закралась в глубину моего сердца, и я решился наперед идти к отцу Серафиму, чтобы получить от него благословение на этот подвиг, полагая, что мое желание и ревность будут и ему приятны.