Выбрать главу

Евгений Дубровин

Беседы за чаем в семье Погребенниковых

БЕСЕДА ПЕРВАЯ

«Гуманизм – основа нравственного воспитания»

Глава семьи Виктор Степанович Погребенников отхлебнул из чашки чая и ушел в себя. Он всегда уходил в себя после первого глотка. Жена Погребенникова Ира Ивановна и сын Славик тоже отхлебнули в молчании. Значит, чай удался.

Отец сделал второй глоток, на этот раз шумный и длинный. Затем он откинулся на спинку стула и оглядел кухню в поисках темы для беседы. Ира Ивановна тоже осмотрелась. Но все предметы как темы для бесед были давно исчерпаны. Ира Ивановна вздохнула и скользнула взглядом по столу. Ее внимание задержалось на пачке хрустящих хлебцев.

– Возьми хлебец, – сказала мама Погребенникова мужу. – На днях я читала, что сухой хлеб ускоряет прохождение пищи по тракту.

Виктор Степанович взял сухарь, откусил и поморщился.

– Может быть, и ускоряет, но дерет десны, – сказал глава семьи недовольно. – Хлебцы да хлебцы… Я же сто раз просил купить мне овсяное печенье. Оно содержит… не помню уж сколько, но очень много полезных компонентов. Неужели трудно сходить в магазин?

– Мне только и дел, что помнить про твое печенье, – сказала Ира Ивановна. – У меня на этой неделе три порубки и застреленный лось. А мехсредств нет. Мотаешься как заводная.

Отец перевел взгляд на сына.

– А Славик? Мог бы, Его Королевское Величество, и сходить для отца за овсяным печеньем. Смотри, какой жираф! Восьмой класс! Подумать страшно! Да я в его годы…

Славик не спеша доел столовую ложку вишневого варенья (привычка есть варенье столовой ложкой осталась с детства), облизнул губы и изрек:

– Далось тебе, старик, это овсяное печенье. Пил бы отвар шиповника. Сейчас все, кто хочет потреблять полезные компоненты, пьют отвар шиповника.

Виктор Степанович слегка покраснел.

– Почему ты всегда умничаешь? Раз отец попросил тебя купить овсяное печенье, надо сходить и купить.

Славик с глухим клекотом, похожим на бормотание рассерженного индюка, выпил сразу полчашки.

– У меня нет ни одного знакомого, который бы пил чай с овсяным печеньем, – донеслось сквозь клекот.

Мать посмотрела на сына укоризненно.

– Я ем овсяное печенье, и этого вполне достаточно. – Папа Погребенников сердито откусил хрустящий хлебец.

– Значит, старик, ради тебя должна работать вся хлебоовсяная промышленность?

– Да, должна! – папа Погребенников хлопнул ладонью по столу.

Никто не испугался. Только чайная ложечка малодушно удрала со стола на пол.

– Ну раз так… – сын пожал плечами.

– Мог бы и сходить для отца за овсяным печеньем, – сказала инспектор охраны природы примирительно, поднимая смалодушничавшую ложечку. – Небось не развалился бы. Отец день и ночь пишет диссертацию…

Младший Погребенников фыркнул:

– Подумаешь, сейчас каждый пишет диссертацию. Да еще про каких-то жучков… Ребенок сможет. Наловил жучков…

– Что?! – набычился Виктор Степанович. – Жучков?!

– Я говорю… этих… как их…

– Долгоносиков, – подсказала мама Погребенникова.

– Вот именно, – обрадовался Его Королевское Величество. – Я этих самых и имел в виду. Что же здесь обидного? Долгоносики – это ведь тоже жучки.

– Какие к черту долгоносики! – вскипел ученый. – Я десять лет корплю над докторской диссертацией, а вы даже не соизволили узнать тему!

Славик столовой ложкой, на которой виднелись следы его языка, нацелился на торт (тоже привычка с детства).

– Старик! – воскликнул он возмущенно. – Как можно так говорить! Не знаю, как мать, но я прекрасно помню тему твоей диссертации. Вот, пожалуйста… Влияние… Как это… Дай бог памяти… Вот черт! В общем… влияние каких-то там жучков… трутни, что ли… Влияние трутней на древесину! Вот!

– Не на древесину вообще, а на конкретную осину в частности, – поправила мама Погребенникова.

– Боже мой, – простонал Виктор Степанович. – Десять лет… День и ночь… И никому это не надо…

– Надо народному хозяйству, – сказала Ира Ивановна. – Мужчины, намазывайте хлебцы маслом. Очень вкусно… Кроме того, жукам, долгоносикам этим, надо.

Молодой Погребенников с силой проткнул вилкой хлебец, положил его на чашку и через отверстие попытался высосать чай. Получился тревожный крик ночной электрички.

– Зачем же нужна эта отцова диссертация долгоносикам? – удивился Славик. – Он станет травить их химикатами. Очень это жукам интересно.

– Вика, разве ты их травить собираешься? – с удивлением спросила Ира Ивановна. – Я всегда считала, что ты идешь по ветеринарной части – лечить полезных насекомых будешь.

– Полезных насекомых нет. Все они сволочи, – сказал Его Королевское Величество.

– А муравьи? – спросила мать, прожевав хлебец с маслом.

– Муравьи тоже сволочи.

– Вот еще. Муравьи – санитары леса.

– Волк тоже санитар, а попадись ему в зубы… – парировал Славик.

– Ну, то волки… И то они сейчас стали мирными. Питаются отбросами на свалках и подружились с собаками.

– Собак тоже проучить надо, – заметил молодой Погребенников. – Совсем обнаглели. Путаются под ногами. Куда ни пойдешь, одни собаки. В магазин пойдешь – собаки, на лавочке посидеть – собаки, в автобусе – собаки. Недавно мы на Останкинскую башню полезли, сели за этот самый вертящийся столик, глядим – и там собака. Сидит, сволочь, цыпляту-табака жрет. Еле сдержался, чтобы не двинуть в ухо.

Папа Погребенников сердито вонзил нож в торт.

– Вот твое воспитание, – повернулся он к жене. – Уже докатился до избиения животных. Болтаешь с ним о разных жестокостях. Ничего не видишь, кроме своих браконьеров.

– Браконьеров тоже надо кому-то раскрывать, – нравоучительно сказала мама Погребенникова.

– Ты раскрываешь их слишком рьяно, а муж у тебя целый год сидит без овсяного печенья, – сказал Виктор Степанович неосторожно.

Мама Погребенникова с вызовом посмотрела на папу:

– Да, рьяно! Зато кривая преступности в моем районе… Заведующий так и сказал на совещании: «Кривая браконьерства в районе Погребенниковой… резко загнулась». Понял?

– Но ты же сидишь в управлении.

– Это неважно, – гордо сказала мама.

На это Виктору Степановичу было нечего сказать. Он сходил к плите и демонстративно долил одному себе кипятку. Наступило молчание. Между тем Славик зажал пальцами косточку от вишневого варенья и нацелился на люстру.

– На-ша ма-ма ми-ли-цио-нер, – сказал он нараспев каким-то нахальным, обидным голосом.

– Что ты сказал? – встрепенулась Ира Ивановна. Она очень ревниво относилась к престижу своей профессии.

– Ничего особенного, – пожал плечами молодой Погребенников. – Просто я хотел сказать, что мамы всякие важны, мамы всякие нужны.

– Посмотрим, кем станешь ты. – Ира Ивановна обидчиво поджала губы.

– Я стану браконьером. Может быть, тебе придется меня ловить! – брякнул Его Королевское Величество.

– Прекрати трепаться! – вдруг вспылил глава семьи.

Мама Погребенникова аж подскочила от неожиданности. Славик поморщился:

– Старик, зачем кричать? У меня прекрасный слух.

– Прекрати называть меня стариком! – опять рявкнул Виктор Степанович. – Сколько можно тебе вдалбливать!

– Как же тебя называть?

– Папой! Вот как!

– Хорошо, буду называть папой, – сказал младший Погребенников примирительно. – Хотя это сейчас смешно.

– Перестань кричать и бить по столу, – сделала Ира Ивановна замечание мужу. – Ты воспитываешь по старинке. Нужны современные методы.

– Какие? – спросил глава семьи.

– Ну… надо быть терпеливым… и вообще… Нам не мешало бы выписать «Семью и школу», там, наверно, все написано.

– Безусловно, – сказал Славик и стрельнул вишневой косточкой в люстру. – Меня надо убеждать. Кстати, вы зря не читаете педагогической литературы. Мы с пацанами иногда просматриваем. Очень интересно. Там пишут: даже с преступниками надо обращаться гуманно. А ты, папа, обращаешься со мной грубо, кричишь, стучишь ладонью по столу.