По мнению сербского литературоведа Дж. Радойчича, «Повесть» была создана сербом в Подунавье между 1411 г. (после которого усилился приток сербских переселенцев в южновенгерские земли) и 1474 г. Вначале Радойчич полагал, что такое предположение не противоречит гипотезе об авторстве Пахомия (так как он мог быть и уроженцем Подунавья), но позже пришел к выводу, что Пахомий не мог быть автором[1251].
Американский историк Ч. Дж. Гальперин обратил внимание на необычную для древнерусской литературы «сниженность» образа Батыя, что роднит «Повесть» с Житием Меркурия Смоленского, а также с «Посланием на Угру» Вассиана Рыло. Аргументы С. П. Розанова против авторства Пахомия Серба он посчитал справедливыми. «Повесть», по мнению Гальперина, создавалась без какой-либо политической цели[1252].
В 1999 г. появилась посвященная «Повести» статья О. М. Ульянова[1253]. Автор выступает с предположением, что первичным является ее краткий вариант, читающийся в так называемом «Летописце от 72-х язык» (памятнике конца XV в.), а пространный, сохранившийся в Московском летописном своде конца XV в., возник на его основе. Пространная редакция была написана (возможно, Пахомием) при создании этого свода; говоря же о возникновении краткой, О. М. Ульянов сначала указывает, что она должна была появиться до «стояния на Угре» 1480 г. (в силу своей антиордынской ориентации), но затем пишет, что «условно мы можем датировать появление текста краткой редакции "Повести" 80-и годами XV в.». Появление «Повести» автор связывает с антиордынскими тенденциями 70-х гг., недоверием ко всему «латинскому» после Флорентийской унии 1439 г. и «интеллектуальной эмиграцией» на Русь с Балкан в результате экспансии турок. Суждения О. М. Ульянова об истории текста произведения высказываются без учета особенностей летописных сводов, в которых содержится «Повесть», и связей между ними; о существовании внелетописных текстов не упоминается вовсе.
После выхода в свет работы С. П. Розанова стали известны новые летописные варианты «Повести» — в Московском своде по Эрмитажному и Уваровскому спискам[1254]. В первом сохранился текст Московского великокняжеского свода 1479 г., во втором — более поздняя (начала 90-х гг.) редакция того же свода[1255]. А. А. Шахматовым было выяснено, что текст свода 1479 г. дошел также в составе Архивской (так называемой Ростовской) летописи[1256]. Типографская летопись (текст «Повести» в которой С. П. Розанов считал наиболее близким к архетипу) в части до 1423 г. представляет собой изложение свода 1479 г.[1257] Таким образом, текстологически наиболее ранний вариант «Повести о убиении Батыя» содержится в Архивской летописи, Эрмитажном и Уваровском списках Московского свода. Тексты «Повести» в них практически идентичны[1258]. Текстологически ранний вариант содержит также Ерм, имевшая, как установил А. Н. Насонов, общий протограф с МС 1479 г.,[1259] и «Летописец от 72-х язык» (далее — Л72),[1260] имевший общий протограф с Ермолинской, являвший собой ростовскую обработку протографа МС-Ерм, сделанную до 1481 г.[1261] Но в этих памятниках представлен сокращенный вариант «Повести»[1262]. Считать его первичным нет оснований, так как в Ерм и Л72 последовательно проведена тенденция к сокращению многих «повестей», в том числе тех, которые в данных летописях никак не могли быть представлены архетипными текстами, поскольку содержались еще в источниках протографа МС-Ерм — Софийской I и Троицкой летописях. Эта участь постигла Житие Михаила Черниговского, повести о Куликовской битве, о нашествии Тохтамыша, о Темир-Аксаке, о нашествии Едигея. Во всех случаях, включая «Повесть о убиении Батыя», прослеживаются одни приемы сокращения — сохраняется фактическая канва и снимаются риторические отступления[1263].
1251
Радојичић Ђ. Руварчево место у cpпcкoj историографији // Матица српска. Зборник за друштвене науке. Т. 13–14. Нови Сад, 1956. С. 200; Idem. Стара српска књижневност у Средњем Подунављу (од XV до XVIII века) // Годишњак филозофског факултета у Новом Саду. Књ. 2. Нови Сад, 1957. С. 243–246; Radojičić Đ. Antologija stare sprske kniževnosti. Beograd, 1960. S. 337. Основанием для отрицания авторства Пахомия Серба послужило то, что в Житии ярославских князей Василия и Константина и в Русском Хронографе, автором которых Дж. Радойчич считал Пахомия, «Повесть» используется не в своем первоначальном виде. Но автором Жития Василия и Константина был другой Пахомий — ярославский монах XVI в. (см.: СККДР. Вторая половина XIV–XVI в. Ч. 2. С. 177–178), а точка зрения о написании Пахомием Сербом Хронографа не подтвердилась, этот памятник был создан в начале XVI в. (см. выше прим. 1 на с. 329). Выводы Дж. Радойчича разделила в заметке о «Повести» обзорного характера Е. Реджеп (см.: Годиішњак филозовског факултета у Новом Саду. Књ. XII/1. Нови Сад, 1968. С. 215–220).
1252
Halperin Ch. J. The Defeat and Death of Batu // Russian History. Irvine (Cal), 1983. Vol. 10. № 1.
1253
Ульянов О. М. Смерть Батыя (к вопросу о достоверности летописного сообщения о гибели в Венгрии золотоордынского хана Батыя) // Сб. Русского исторического общества. М., 1999. Т. 1 (149).
1254
РНБ. Собр. Эрмитажное, № 4165 (Эрмитажный список XVIII в.); ПСРЛ. Т. 25 (Уваровский список первой трети XVI в.).
1256
Шахматов А. А. О так называемой Ростовской летописи. М., 1904. С. 10–11, 17–50, 163–165. Сохранилась в списке XVIII в.
1258
В Приложении приводится текст «Повести» по не изданной пока Архивской летописи (РГАДА. Ф. 181, № 20).
1259
Насонов А. Н. История русского летописания XI — начала XVIII в. М., 1969. С. 260–274.
1260
Этот памятник дошел в трех вариантах: неопубликованном Лихачевском летописце, доведенном до 1488 г. (ЛОИИ. Ф. 238. Оп. 1, № 365), Прилуцкой (свод 1497 г.) и Уваровской (свод 1518 г.) летописях (ПСРЛ. Т. 28. М; Л., 1963).
1261
См.: Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI–XVII вв. М., 1980. С. 150–151.
1263
Ср.: ПСРЛ. Т. 28. С. 56, 81–84, 87, 92, 214, 244–248, 251, 257–258; ПСРЛ. Т. 5. Изд. 2-е. Л., 1925. С. 230–235; ПСРЛ. Т. 6. СПб., 1853. С. 90–103; Приселков М. Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. М.; Л., 1950. С. 468–471.