Поэтому Олег старался производить как можно меньше шума при движении. Но при этом идти надо было максимально быстро, отрываясь от возможной погони. Однако уже через час он почувствовал, как силы оставляют его. Начала кружиться голова, во рту появилась сухость, а ноги налились чугунной тяжестью. Дыхание тяжелое и сиплое. Сказывалось скудное питание и почти полная неподвижность последних дней. Даже автомат стал казаться неимоверно тяжелым.
Необходимо было устроить отдых и обязательно поесть. Без этого он далеко не уйдет. Ну, если с отдыхом все более или менее понятно — достаточно найти место поукромнее и с хорошим обзором, — то с едой тут проблемы. На кустах и деревьях нет пока даже намеков на плоды, трава редкая, и неизвестно еще, можно ли ее есть. Сейчас, когда появилась реальная возможность спастись, он не хотел рисковать. Да и не баран он, в конце концов. Можно, конечно, рискнуть и спуститься в какое-нибудь селение. Одно такое он увидел ниже по склону. Но это верная смерть.
Остановившись, чтобы перевести дух, он огляделся, почти бессознательно выискивая что-то, похожее на еду. В нескольких сантиметрах от своей ноги он увидел рыжий камень с неровными краями, по которому передвигалось темное пятно. Он моргнул, отгоняя глюки. Пятно продолжало двигаться. Слизняк. Улитка без домика.
Олег с детства испытывал брезгливое отвращение к подобным созданиям. Улитки, лягушки, пиявки и прочая нечисть заставляли его кривиться и передергивать плечами, как в судороге. Только повзрослев, он смог себя заставить взять в руки головастика. Да и то по настоянию Виктора, старшего брата, воспитывавшего в нем силу воли.
Слизняк медленно полз, оставляя за собой влажную дорожку. Глядя на него, Олег сглотнул. Питаются же всякими жучками-паучками австралийские аборигены. Да и папуасы, кажется, тоже. И ничего, не умерли.
Нет, слабая аргументация. Во всяком случае, аппетита от нее не прибавилось и слизняк не стал похожим на свежеприготовленный бифштекс. Он продолжал течь по камню, мерзко сокращая морщинистую кожу и оставляя за собой сопливый след.
Другой еды тут все равно нет. Разве что на манер зайца попробовать грызть кору деревьев. Ею уж точно не наешься, а только заработаешь несварение желудка. А без еды он не выдержит. Нужно решаться. Собрать волю в кулак и, наплевав на вкусовые качества, поглощать калории. Просто калории. Без вкуса и запаха. Ведь он, в конце концов, не вегетарианец. Охотники же пьют кровь убитых ими зверей. И ничего, только здоровее делаются. Или парное молоко. Разница, конечно, есть, но не такая уж огромная…
Сверху, выше по склону, раздался какой-то шум, и Олег замер, направив в ту сторону автомат. Простоял так с минуту. Больше шум не повторялся. Может быть, земля осела или камень сорвался. В горах это бывает.
Больше не раздумывая, он схватил слизняка и отправил его в рот. Зажмурился, сделал два быстрых жевательных движения, давя мягкое тельце, и судорожно проглотил бесформенную массу. Постоял несколько секунд, готовясь подавить рвотный рефлекс. Желудок пару раз конвульсивно сжался, но отторгать пищу не стал. Значит, пока нормально. Он натянуто усмехнулся: на ближайшее время вопрос с едой принципиально решен. Во всяком случае, он нашел для себя источник животного белка, если только слизняка можно считать животным.
Он решил не идти сразу на север или северо-запад, где должны были находиться федеральные войска. Сейчас для него прямая — не самая короткая линия пути. Именно на этой прямой его, скорее всего, и будут ловить. У него уже появился кое-какой опыт передвижения в горах, и он знал, что, несмотря на обилие троп и тропочек, которые во множестве покрывают горные склоны, путей в горах не так много, традиционно проходящих через перевалы, долины, мосты и переправы. А уж кому, как не коренным жителям, знать их, и вряд ли им потребуется много времени для того, чтобы их перекрыть. Олег все-таки рассчитывал, что погоня за ним не будет носить характер сплошной облавы, что его не будут обкладывать со всех сторон, как волка. Скорее всего по его следу пустят нескольких человек и для страховки поставят три-четыре кордона на его наиболее вероятных маршрутах. Как ни крути, а чеченцы, тем более горные, мало похожи на организованную армию со всеми ее атрибутами — дисциплиной, строгим следованием приказам и всем тем прочим, что превращает толпу вооруженных людей в боеспособную боевую единицу. Тут отношения больше строятся на родственных началах, а клановые границы далеко не беспредельны, и — на это он надеялся — качественной оперативной связью они тут обеспечены далеко не поголовно. Как бы то ни было, а это не столица, а довольно бедная горная местность, бедная даже по сравнению с равнинной территорией Чечни.