Молли дергалась в своих оковах, голова раскалывалась, каждый звук отдавался новым взрывом боли. Пулеметные очереди голосов, лязг металлических ящиков.
«Уходите, уходите, уходите».
Затем ее кто-то позвал, и рука нежно легла на ее волосы.
— Молли, это я. Доктор Харпер. Все в порядке. Все хорошо.
Молли вгляделась в лицо женщины, оно было знакомым, хотя девушка не могла вспомнить, где его видела. Знала только, что это лицо не связано с болью. Эти спокойные глаза внушали чувство безопасности.
— Тебе нужно лежать неподвижно, Молли. Я знаю, что больно, все эти иголки. Но тебе пытаются помочь.
— Простите, — шепнула Молли.
— За что?
— За то, что я сделала что-то плохое. Я не помню.
Женщина улыбнулась.
— Ничего плохого ты не совершала. Сейчас тебе сделают укольчик, ладно? Раз — и все.
Молли закрыла глаза и подавила всхлип, когда игла вошла в ее руку.
— Ну вот, умничка. Теперь все. Больше никаких иголок.
— Обещаете?
Пауза.
— Я не могу этого обещать. Но с этой минуты никто не будет тебя колоть без предупреждения, договорились? Я им скажу.
Молли потянулась к руке женщины:
— Не уходите…
— Все будет хорошо. Эти люди о тебе позаботятся.
— Но их я не знаю. — Она в упор смотрела на женщину; наконец та кивнула.
— Побуду здесь, сколько смогу.
Послышался другой голос. Женщина отвернулась к говорившему, затем снова посмотрела на Молли.
— Нам нужно побольше узнать о твоем здоровье. У тебя есть врач?
— Нет.
— Принимаешь какие-нибудь лекарства?
— Нет. А, да. Там, в сумке.
Молли услышала щелчок расстегиваемой сумочки и громыхание таблеток во флаконе.
— Эти, Молли?
— Да. Я пью одну, когда желудок барахлит.
— Здесь нет аптечного ярлыка. Откуда ты их взяла?
— Роми. Приятель. Он мне дал эти пилюли.
— Ладно, а как насчет аллергии? У тебя есть на что-нибудь аллергия?
— На клубнику. — Молли вздохнула. — А я так ее люблю…
Встрял еще один голос:
— Доктор Харпер, техник УЗИ пришел.
Молли услышала, как в палату вкатили какое-то устройство, и скосила глаза:
— Чего они хотят? Они опять будут иголки тыкать?
— Это не больно. Ультразвуковое исследование. Им надо проверить твоего малыша. Для этого используют звуковые волны.
— Я не хочу. Нельзя меня оставить в покое?
— Прости, но это нужно сделать. Посмотреть, все ли в порядке с ребеночком. Насколько он большой, как развивается. У тебя сегодня был приступ в кабинете у доктора Дворака. Ты знаешь, что это?
— Типа припадка.
— Верно. У тебя был припадок. Ты потеряла сознание, и все твое тело содрогалось. Это очень опасно. Тебе нужно полежать в больнице, чтобы можно было контролировать твое давление. И посмотреть, можно ли спасти ребенка.
— С ним что-то не так?
— Твоя беременность стала причиной судорог и высокого кровяного давления.
— Я не хочу больше никаких исследований. Скажите им, что я хочу уйти…
— Послушай меня, Молли. — Доктор Харпер говорила тихо, но твердо. — Твое состояние может быть смертельно опасным.
Девушка молчала. Она смотрела в лицо женщины и видела по ее глазам, что это абсолютная правда. Доктор Харпер кивнула технику:
— Делайте сонограмму. Я подожду в коридоре.
— Нет, — возразила Молли. — Останьтесь со мной.
Она вытянула руку в безмолвной мольбе.
Помедлив немного, Тоби снова взяла девушку за руку и села на табурет рядом с каталкой.
Техник прикрыл пеленкой бедра и лобок Молли и задрал больничную рубашку, оголив округлый живот пациентки.
— Будет немного холодно, — сказал он, выдавливая прозрачный гель ей на кожу. — Эта штука позволяет волнам лучше проходить.
— Это не больно? Вы обещаете, что больно не будет?
— Ни капельки. — Мужчина взял прямоугольное устройство, которое удобно легло ему в руку. — Я буду водить этой штукой по твоему животу, хорошо? А здесь, на экране, мы увидим изображение.
— Вы можете увидеть моего ребенка?
— Верно. Смотри. — Он намазал устройство гелем и приложил к телу Молли.
— Щекотно, — сказала она.
— Но не больно, правда? Скажи, не больно?
— Нет, не больно.
— Тогда расслабься и смотри представление, ладно?
Он медленно повел аппарат по ее животу, не сводя глаз с монитора. Молли тоже смотрела на экран и видела нагромождение мелькающих теней. А где ребенок? Она ждала, что увидит настоящую картинку, вроде фотографии, а не кучу серых пятен.
— Где он? — спросила девушка.
Техник не ответил. Молли взглянула на него — с застывшим лицом он таращился в монитор.
— Вы его видите? — настаивала она.
Техник кашлянул.
— Давай я сначала закончу обследование.
— Это мальчик или девочка? Вы можете сказать?
— Нет. Не могу… — Аппарат скользнул в одну сторону, затем в другую, взгляд техника был прикован к мелькающим на экране теням.
«Одни только серые пятна, — недоумевала Молли. — Одно большое, а вокруг маленькие». Она посмотрела на Тоби.
— А вы-то видите?
Ее вопрос повис в тишине. Доктор Харпер переводила взгляд с экрана на техника и обратно. Ни один из них не смотрел на Молли. Ни один не произнес ни слова.
— Почему вы молчите? — прошептала Молли. — Что-то не так?
— Просто лежи спокойно, милая.
— Что-то не так, да?
Доктор Харпер сжала ее руку:
— Не шевелись.
Наконец техник выпрямился и вытер гель с живота Молли.
— Я покажу снимки одному нашему врачу, ладно? А ты отдыхай.
— Но она и есть врач, — сказала Молли, глядя на доктора Харпер.
— У меня нет специальной подготовки, чтобы разобраться в этом. Здесь нужен специалист.
— Так что вы там увидели? Что-то не так?
Доктор Харпер и техник переглянулись. И техник ответил:
— Я не знаю.
18
— Тормозни вот этот план, — попросил доктор Сибли. Он снял очки и вгляделся в монитор; его внимание было приковано к картинке. Некоторое время в кабинете стояла тишина. Затем Сибли пробормотал: — Что же это, черт возьми…
— Что вы видите? — поинтересовалась Тоби.
— Не знаю. Честное слово, я не понимаю, на что смотрю. — Сибли повернулся к технику: — Вот про эту тень ты говорил?
— Да, сэр. Вот об этих массах. Я не знаю, что это.
— Это эмбриональные ткани? — снова спросила Тоби.
— Не могу сказать. — Доктор кивнул технику. — Так, давай дальше.
На мониторе запрыгали тени, Сибли придвинулся еще ближе к экрану.
— У этой ткани неоднородная плотность, есть цельные участки, а есть кистозные.
— Это похоже на голову, — заметила Тоби.
— Да, форма смутно напоминает череп. А это отвердение видите?
— Зуб?
— Я думаю, да. — Пока менялся кадр, Сибли молчал. — А где грудная клетка? — пробормотал он. — Я ее не вижу.
— Но зубы есть?
— Единственный, — Сибли неподвижно сидел, глядя на чехарду света и теней на экране. — Конечности, — тихо проговорил он. — Одна здесь, и одна здесь. Плотные образования. Но грудная клетка отсутствует…
Он медленно откинулся назад и надел очки.
— Это не плод. Это опухоль.
— Вы уверены?
— Это комок ткани. Первичные эмбриональные клетки взбесились и образовали зубы, возможно, волосы. Но нет ни сердца, ни легких.
— Но есть плацента.
— Да. Тело пациентки считает, что оно беременно, и кормит эту опухоль, помогая ей набирать вес. Подозреваю, это какая-то тератома. Известно, что эти новообразования могут порождать самые разные ненормальные структуры, от зубов до эндокринных желез.
— Значит, это не врожденный порок развития.
— Нет, это неоформившаяся ткань. Кусок мяса. Его нужно удалить как можно… — Внезапно Сибли подался вперед, уставившись в экран. — Отмотай назад, быстрее! — рявкнул он технику.
— Что вы увидели?
— Просто прокрути назад!
На секунду монитор опустел, затем зажегся опять, повторяя кадры.
— Это невозможно, — поразился Сибли.
— Что?
— Оно шевельнулось, — он посмотрел на техника. — Ты двигал живот?