— Я думаю, что так начинали серийные убийцы.
— Быстрее! — Джил постучала тонким ногтем по циферблату часов. — Пора собираться. Время Тайни-Тотс!
«Кроха», «Крепыш», «Лягушатник» с уроками плавания, «Крещендо» с уроками слушания музыки и французского, чайная церемония — у Джека была такая светская жизнь, о которой Мэдди могла только мечтать. Всю первую неделю она следовала за Джеком и Джиллиан от одного занятия к другому. Она с облегчением заметила, что Джил изменилась, но не до полной неузнаваемости. Для экскурсий по городу она наряжала Джека в роскошные блузы и вельветовые с позолотой брючки и брала с собой хрустальную детскую бутылочку от Уотерфорд.
— Это биологическая мать Джека, — так представляла Джил Мэдди другим мамашам Милтон-Кейнс, похожим друг на друга женщинам в вельветовых или бархатных костюмах всех оттенков пастели. Они все обсуждали сказку «Красная Шапочка». — У нее проблемы с привязанностью.
Единственной помехой на пути развития привязанности Мэдди и Джека была Джиллиан, Домохозяйка На Воздушной Подушке.
— Неужели тебе нечем заняться? — умоляла ее Мэдди спустя две недели совместных поездок по городу.
— Моя светская жизнь умерла, дорогуша! — радостно объявила Джиллиан, записывая на видео еще одно свидетельство о цвете стула Джека. — Джексон добрался до моего ежедневника и съел весь август!
— Но это же пригород! Разве тебе не пора заниматься зажигательным послеполуденным сексом в соседских азалиях?
— В эти дни ко мне проявляет интерес только мой банковский счет, дорогуша, — вздохнула Джиллиан, вычищая Джеку уши и перхоть. Она называла этот ритуал «обезьянничанием». Мэдди никогда не была так близка к тому, чтобы поверить в теорию Дарвина. — И этот малыш.
Правда, пару раз Джиллиан все-таки выходила из дома на свои консультации по цветовой палитре, оставляя Мэдди целый список телефонов для экстренной связи и всовывая прямо в руки то, что она сама называла аптечкой для оказания первой помощи. На самом деле там у нее хранился небольшой передвижной госпиталь. Здесь были средства против перхоти и поноса, запора и судорог, бородавок и коклюша. Все, что может понадобиться ипохондрику.
— Что мне всегда в тебе нравилось, Джиллиан, — умилилась Мэдди, — так это твой низкий уровень тревожности.
К середине августа Мэдди была готова грызть мебель от бессилия. Дело было даже не в том, что она не могла побыть наедине со своим ребенком, просто Джиллиан завела привычку обсуждать характер стула Джека даже после того, когда интерес Мэдди к этому уже остыл. К тому же она превратилась в Сесилию Б. де Миль из Милтон-Кейнс, записывая на видео каждую секунду детской жизни для архивов и демонстрируя отснятый материал сразу же после съемок.
— Правда, навевает воспоминания? — подкалывала ее Мэдди, впрочем, без всякого эффекта.
Ночами Джек превращался в человеческий блинчик. Джиллиан постоянно подскакивала, переворачивая его на спину, чтобы он не задохнулся в кроватке и не умер.
— Я уже целый месяц каждый день твержу тебе, — с трудом сдерживаясь, сказала Мэдди, в очередной раз столкнувшись в детской с Джиллиан, прибежавшей на звук отходящих у ребенка газов. — Тебе незачем к нему вставать по ночам.
— Я всегда была совой, дорогуша. Джексон тоже живет по таким же биологическим часам. Правда, маленький гулена? — Она потрепала его по щеке.
Мэдди выхватила у нее Джека и устроилась в кресле-качалке, смешно пытаясь его накормить. Но ее соски растрескались, и молока стало мало. Джек завыл от возмущения. Когда Джиллиан предложила ей вездесущую бутылочку с молоком, он пронзительно взвизгнул от радости. Спустя пару минут его припухшие от сосания, как у Мика Джагера, губы сложились в благодарную улыбку, адресованную Джиллиан.
Тогда она положила его в кроватку на живот и стала ритмично постукивать по попе.
— Я заметила, что ты сегодня надела ему одноразовые подгузники. Ему больше нравятся махровые, так мягче, удобнее и гораздо суше.
Мэдди с недоверием посмотрела на свою подругу.
— Ты говоришь, будто цитируешь брошюру. Ты это понимаешь? — грубо прошептала она.
— Ну что ж, тогда прочитай и то, что написано мелким шрифтом, — не осталась та в долгу, метнув на Мэдди такой же осуждающий взгляд. — А еще лучше — прислушайся, — потребовала она.
Мэдди скорчилась на полу рядом с ней:
— К чему?
— Ты слышишь этот звук?
— Какой звук?
— Тиканье. Это идут мои биологические часы.
Мэдди пожала плечами:
— Переходи на электронные.
Лицо Джиллиан осунулось.
— Мэдди, я старею.
— А кто с возрастом молодеет? Помнишь, раньше мы использовали слово «жесткий» в описании веселой ночки с рок-звездой в татуировках? Теперь мы так говорим, когда нам попадается целый лист чертового салата.
— Косметику теперь приходится накладывать мастерком.
— Джиллиан, тебе всего лишь тридцать шесть.
— Да, это в пересчете на человеческие годы. А на часах одинокой, бездетной женщины это уже равносильно восьмидесяти шести! Скоро я буду слишком старой, чтобы носить джинсы! Может быть, я уже слишком стара, чтобы их носить. Возможно, люди уже провожают меня на улице словами: «Как нелепо!»
— Ты только не думай, что роды дают право на ношение джинсов. Каждый раз, когда я застегиваю молнию, моя шея становится толще.
— У меня никогда не будет ребенка, — поделилась она с грустным лицом. — Одиночество — состояние динамичное, Мэдлин. Пока я делаю вид оптимистического присутствия, мне приходится признать, что моя жизнь не удалась. Все одинокие мужчины, с которыми я знакома, голубые. Я собираюсь назвать свои мемуары «Танцы с королевами».
— Мемуары? Ха! Это теперь, когда ты вступила в ряды «общества голубых теней для век». Эй, не унывай. Может быть, ты сможешь забеременеть с помощью искусственного оплодотворения?
— Там очередь на пять лет, — с чувством сказала Джиллиан, массируя живот Джеку. — Ах, дорогая, к тому времени на мне будет столько морщин и рубчиков, сколько на, черт его побери, вельвете!
— Суррогатное материнство? — сострила Мэдди.
— Ты — моя единственная способная к зачатию подружка.
— Китайский сиротка? — Она по-прежнему отказывалась серьезно воспринимать слова своей подруги.
— Слишком дорого. Кроме того, мне не нужен какой-нибудь ребенок. — Ее глаза заметались по комнате. — Мне нужен Джек.
Улыбка застыла на лице Мэдди.
— Он самый лучший спутник из всех, кто у меня был, — продолжала искренний рассказ Джиллиан. — А это не шутка в устах женщины, когда-то встречавшейся с Брайаном Фери.
Джек отозвался на ее сантименты громким звуком отошедших газов. Джиллиан удовлетворенно улыбнулась.
— Я и не знала, что могу влюбиться. А теперь, совершенно неожиданно, любовь просто изливается из меня.
Мэдди с трудом шевелила губами:
— Я его мать. Ты не можешь любить его больше, чем я!
Джиллиан спокойно посмотрела на Мэдди:
— Когда он простыл, я отсасывала ему сопли ртом.
У Мэдди глаза чуть не вылезли из орбит.
— Тебе нужен не ребенок, Джиллиан. Тебе пора обратиться к психиатру.
— Поэтому я считаю, что ты должна позволить мне его усыновить.
— Ни за что!..
— Я записала его во все лучшие школы. Школы, которые отличают зерна от плевел.
— Ты к чему клонишь? К тому, что он станет ботаником?
— Нет. Я хочу сказать, что в этих школах не только ученики, но и учителя подвергаются тщательному отбору.
— Он мой ребенок!
— Да, но я — лучшая мать, — не уступала она.
— Почему? Потому что таскаешь его во всякие идиотские детские группы с самодовольными родителями, чьи дети спокойно спят всю ночь напролет?
— А ты покупаешь огнестойкие пижамы? Готовишь домашние сухарики? От тех, что рекламируют по телевизору, отламываются довольно большие куски…
— Эти группы являются примером издевательства над детьми.