Дело было в том, что Алекс и Джиллиан были правы. Она не стоила и кусочка пеликаньего дерьма. Сначала Мэдди пыталась игнорировать чувство вины, но оно отравляло все ее мысли. Поднимаясь из глубин ее существа, оно твердило: «Ты плохая мать!» Мэдди казалось, что даже Медея рядом с ней покажется положительной родительской фигу рой. Джеку не нужно было пособие на недееспособных детей. Ему нужно было специальное пособие на недееспособных матерей. Он должен был одним из первых получить право на развод со своими родителями. В любом суде это было бы верным делом. Унижение было невыносимым. Почему бы ей не перебороть себя и не покончить с этим прямо сейчас? Двина была права. В мире было множество потенциально хороших матерей, не способных зачать и отчаянно мечтающих о ребенке. Ведь существует же дефицит младенцев? Мэдди лежала ночами и придумывала рекламное объявление: «Отдам ребенка в хорошие руки. Девять месяцев, один предыдущий владелец. Выгодное приобретение. Привезу для предварительного ознакомления».
Мэдди бросилась обратно в дождь и остановилась, наткнувшись на изображение божественно прекрасного лица Алекса, выплывшего на нее на боку двухэтажного автобуса. Она замерла как вкопанная, и скоро ее лицо поравнялось с его улыбкой Чеширского кота с дразнящим розовым кончиком языка. Алекс рекламировал свои новые серии на Би-би-си. Она ощутила неожиданный прилив сильных эмоций. Это была невостребованная любовь, что Мэдди была вынуждена принять. Ну что ж, это все-таки был самый безопасный секс. Она должна позвонить Лексу и Пет, чтобы сказать им, как счастлива за них. Это можно сделать, скажем, часа в три ночи.
Мэдди все еще стояла на месте, когда из-за угла вывернула патрульная машина, которой пришлось сделать резкий поворот, чтобы не задеть женщину с ребенком, и наскочить на размещенного рядом метровой ширины лежачего полицейского. Тот сыграл роль трамплина, послав полицейскую «панду» вверх, но направлению к чистым слоям атмосферы. Мэдди приняла решение, логичное для человека, находящегося в розыске, — она побежала. Метнувшись мимо окон, она великолепным движением развернула коляску в боковую улочку, лишь после этого осознав, что там был тупик Единственный выход лежал через подземный паркинг, но туда только что проскользнул Финн, как паук в свою нору Черт побери! Вот что значит настоящее везение: Блюстители Порядка позади и Палач Винни-Пуха впереди. У нее было впечатление, что ее просили сделать выбор между смертельной инъекцией и электрическим стулом.
Скованная ужасом, она развернулась и увидела, что к ней спешат четыре пары больших лакированных ботинок. Теперь она узнала, что такое настоящий, неподдельный ужас. Ей казалось, что она пытается открыть дверь машины, в которой она внезапно оказалась, под водой. До смерти оставалось всего несколько секунд.
— Еде пожар? — потребовал ответа первый полицейский со свистящим дыханием, схватив Мэдди за руку.
— По-моему, нам надо поговорить, — убеждающе произнес второй.
Мэдди решила, что такой фразой теперь полицейские заменяют формулу: «Попалась, идиотка!»
— Вы имеете в виду тихую, милую беседу, когда мне будут зачитывать мои права? Или когда я буду вас предупреждать, что мой папочка — полицейский комиссар? — несмело блефовала Мэдди.
— Я обыщу твои карманы. — До лица Мэдди донеслось дыхание с запахом хвои, пока очередная пара ботинок исследовала ее коллекцию использованных носовых платков, обгрызенных кусков моркови и пользованных сосок.
Третий полицейский наклонил голову набок и внимательно рассматривал Мэдди. На нем были очки, оптически увеличивавшие глаза.
— Как ваше имя?
Побледнев, Мэдди повернулась к нему на свинцовых ногах. Всегда нужно говорить правду, даже если для этого тебе нужно солгать, — этому ее научила жизнь с Алексом.
Полицейский почесал свой череп, похожий на купол собора Святого Павла.
— Нам придется забрать вас в участок.
Господи всемогущий! Какой ужасно знакомый диалог!
— Петронелла, — легко ответила она. — Петронелла де Уинтер.
— Я должен буду проверить по базе данных. «Дельта Танго», вызывает «493». Проверка личности. Прием. — Первый полицейский поглаживал свою бородку одной рукой и баюкал рацию второй. — Район Хакни, Райский проезд. Выборочный обыск, — ритмично выдавал он. — Де Винтер. Петронелла. Белая. Прием.
Вот и все. Она стояла в эпицентре бури ужаса. Когда Джек будет подавать на развод с матерью, этот случай будет первым, упомянутым в процедуре. Мэдди прижала его к себе, в то время как на ногах у нее вставали Гималайские горные гряды из гусиной кожи, а судьба складывала свои очередные сюрпризы в большой кулак, готовясь нанести ей очередной удар.
Тут ожила рация.
— Никаких упоминаний.
— Тогда свободна. Проваливай! — Восемь огромных полированных ботинок, как огромные лимузины, развернулись и удалились прочь. — Катись, пока я не передумал!
«Черт возьми!» — пронеслось в голове у Мэдди.
Страстно поцеловав коврик у двери Мамаши Джой, Мэдди воткнула свою праздничную свечку в котлету, напоминавшую формой теннисный мяч, и произвела оценку того, что у нее осталось от жизни. Психопатичная психологиня с комплексом неполноценности, полицейский дефектив, Большая Белая акула-процентщица, Любвеобильный Отец Алекс, Джиллиан с ее биологической часовой бомбой и четыре полицейских, которым она только что соврала и которые, вернувшись в участок, обязательно увидят плакат с ее фотографией и надписью «Разыскивается». Список ее преследователей постепенно становился длиннее, чем добрачное соглашение Трамп-Мэйплс. Неудивительно, что у нее состояние духа, как у «Титаника».
Мэдди попыталась посмотреть телевизор, но там показывали только фильмы «Три лица Евы», «Выбор Софии» и «Ребенок Розмари».
— С днем чертового рождения! — сказала она себе, содрогнувшись от неестественного вкуса мяса, подвергшегося обработке. Джек, нарезавший круги вокруг мебели, повернулся к ней и произнес свое первое слово.
Он сказал «папа».
Именно тогда Мэдди решила, что материнство не должно быть игрой для одного родителя. Пора было вводить в нее всю семью.
29. Девичник
— Это шок! Это ужас! Необъяснимое явление! — Соня, «тепла весна» с пережженной химией, которая из насыщенного коричневого цвета перешла в серый, а потом снова в коричневый, хлопнулась в одно из обитых бархатом кресел Джиллиан.
— Этот старик, как его там, сегодня открыто проявил интерес к тому, как у нас включается посудомойка. — Проигнорировав предложенный Джиллиан бокал, она выхватила бутылку с вином и отпила прямо из горлышка. — И это произошло всего после каких-то десяти ничтожных лет семейной жизни.
Марион, «холодное лето», появилась на лестничном пролете.
— Уснул. Наконец-то, — произнесла она и включила детское переговорное устройство.
— А как твой муж? — спросила ее Джиллиан, протягивая бокал вина Марион. — Он помогает тебе по дому?
Та тоже забралась в кресло.
— Радость моя, да он сам всем занимается. Вот, вчера получила от него очередную записку: «Дорогая Марион. Я ушел со своим Персональным Тренером. Карбюратор прочистил, в посудомойку соль положил. Новое видео стоит в магнитофоне».
— Не может быть! — Это сказала появившаяся Гейл, «теплая осень», поправляя на ходу бюстгальтер для кормления грудью. Она тоже включила детское переговорное устройство. Теперь вся гостиная была уставлена пластиковыми коробочками с мигающими огоньками. — А ты что сделала?