— Простите, мэм, это противоречит политике нашей компании.
— Значит, жизнь Дженни зависит от политики вашей компании?
— Я могу потерять работу.
— Неужели, когда вам было пятнадцать, вы уже были всезнайкой?
Мы ждали. Ждали. Рассел застыл, подняв вилку с насаженным на нее куском вишневого пирога.
Хейли наморщила лоб, стараясь расслышать произнесенное шепотом: Кайл Руссо.
— Пожалуйста, только не ошибитесь! — сказала Хейли. — Дженни говорила, что ее дружок живет на улице…
— Спасибо, что воспользовались услугами Центральной мобильной телефонной службы, — сказал оператор.
И второй раз за этот вечер Хейли услышала короткие гудки.
— Никакого Кайла Руссо и в помине нет, — высказал свое предположение Зейн, когда Хейли отложила телефон.
— Да, — согласился я, — но зато есть округ Колумбия, про который упоминал наш киллер. Вашингтон, округ Колумбия.
— Долго туда ехать? — спросила Хейли.
— По карте — часов двенадцать-четырнадцать, — пожал я плечами.
— Нас на этой карте нет, — сказал Рассел.
— У нас семь дней добраться, куда нужно, и сделать то, что нужно… — напомнил Зейн.
— Еще одна отличная новость, — перебил его Рассел. — Кто бы за нами ни охотился, он знает, что мы стреляные воробьи и не станем рваться на север, к канадской границе, где кишмя кишат агенты национальной безопасности.
— Мы могли бы провести их, пустить по ложному следу, — сказал Зейн.
— Да, но мы же тертые калачи, — ответил Рассел, — и понимаем, как трудно выкинуть такой трюк, когда за нами погоня. А отсюда лучше всего бежать на юг, в направлении округа Колумбия. Даже если они не знают нашу цель, то поймут, в каком направлении мы движемся.
— Поэтому не будем терять времени, — сказал я, сжимая в руке ключи от машины.
Через двадцать минут после того, как мы уехали из закусочной, наша угнанная машина с грохотом въехала на пологий деревянный мост, перекинутый через покрытую тонким льдом реку, после которой шоссе поворачивало и…
Красная мигалка показалась в ночи за милю перед нашим лобовым стеклом.
Копы.
13
— Засада! — крикнул я, вырубив фары, и, ориентируясь только по свету луны, перешел на нейтралку и потянул на себя рычаг аварийного тормоза, чтобы задние огни тоже погасли.
Гравий захрустел под колесами. Мы сидели без света на обочине дороги. От нашей серебристой машины пахло жжеными тормозными колодками и страхом.
Красная мигалка полицейской машины остановилась на линии ночного горизонта.
— Может, несчастный случай, — сказал Зейн, впрочем, даже сам не веря тому, что говорит.
— Это не за нами! — убежденно сказала Хейли. — Неважно, насколько Управлению хочется схватить нас, у ЦРУ всегда была одна песня: никогда ничего не говори. Они не рассказали бы копам!
— Контора могла рассказать копам правду, — поддержал ее я. — Но не всю. Возможно, у них не хватило времени дать о нас полную информацию. Эта засада… Хейли права, эти копы не за нами гонятся. Они ищут угнанную машину, связанную с двумя убийствами.
— Может, в мотеле зарегистрировали номер, — сказала Хейли. — Надо было мне…
— Сделанного не вернешь, — прошептал Эрик.
— Мы можем их перехитрить, — сказал Рассел.
— Мы в угнанной машине с настоящими номерами, и ни у кого нет водительских прав, — ответил я. — А копы первым делом проверят это, так что хитри не хитри — против фактов не попрешь.
— Мы можем пустить машину под откос и пойти в обход, — сказал Зейн.
— Какая польза? — спросил Эрик. — Там лес. Болото. Холодно.
— Холод мне только на пользу, — вступил Зейн.
— Нам нужна машина покойника, — сказал Рассел. — Об угоне пока ничего не сообщали.
— Что есть, то есть, — согласился я.
— Имеются еще соображения? — спросил Зейн.
Мы сидели на обочине дороги, в темной машине, понимая, что каждая секунда бездействия увеличивает наши шансы потерять все. Тогда я сказал:
— Джеймс Дин.
— А пошел ты! — отозвался Рассел. — Хочешь и нас самоубийцами сделать?
— Это сработает.
— Теоретически! — возразил Рассел. — Черт побери, сейчас даже проходящим боевую подготовку не разрешают играть в Джеймса Дина! Слишком рискованно учиться чему-то «теоретически».
— Однажды я применил это на практике.
— И? — спросил Рассел.
— Сейчас получится лучше.
— Да, Джеймс Дин — это…
— Все, что нам осталось.