Подойдя к старинному особняку, спрятавшемуся в глубине заросшего деревьями и кустарником палисадника, все четверо остановились. Осмотрев здание, Рудольф сказал:
— Ничего игрушка.
— Неплохая, — согласился Луи. Теперь это странное здание рядом с Домом журналиста станет его резиденцией.
Дом журналиста всегда ему нравился. Отныне он сможет захаживать по соседству в его ресторан.
Глава 10
Седов нажал кнопку звонка. Дверь открылась почти сразу же. За ней, одетый в просторный серый пуловер, стоял Гущин.
— Заходи. — Пропустил его в квартиру, взял за плечи. — Ну что? Как ты?
Встретив настороженный взгляд, Седов улыбнулся:
— Виктор Александрович, все нормально.
— Не провал?
— Никакого провала. Есть трудности, но у кого их не бывает?
— Трудности… — Гущин отпустил его плечи. — Ладно, проходи.
Они прошли в комнату. Гущин сел за стол.
— Рассказывай. Что там, какие у тебя трудности.
Седов коротко рассказал о стычке с талышами и о требовании Куманькова.
Гущин некоторое время занимался изучением линий жизни, творчества и здоровья на собственной левой руке. Наконец, положив руку ладонью на стол, поморщился:
— Я немного не рассчитал с паспортом. В смысле, не подумал, что Куманьков потребует за него так много.
— Я сам этого не ожидал.
— А Куманьков потребовал так много, потому что поверил, будто смерть Лукмаса и Будникова — фальшак. И деньги у тебя есть. Навел же Куманькова на эту мысль Шлепа, которого Куманьков вызвал к себе сразу же после твоей стычки с талышами. Шлепа «раскололся». А потом рассказал обо всем Хрулеву, который и занимается сейчас всем этим. Уже третий день.
— Он нашел что-нибудь?
— Сказал только по телефону, что эту группу в Москве знают. Он вот-вот должен подъехать. — Гущин рассеянно подвигал мышку выключенного компьютера. — Из твоего рассказа я понял, что Комарик и Куманьков вели себя так, будто что-то знали про этих талышей?
— Комарик, хоть и содрал с них деньги, держался с ними очень осторожно. Ну а Куманьков… Мне показалось, он умышленно не обратил на этих талышей никакого внимания. Они, без сомнения, завязаны. Заня тоже наверняка имеет с ними какой-то скрытый контакт.
— Возможно, эти талыши как-то связаны с Тофиком Бакинцем?
— Возможно.
— И тот предупредил о них Заню. А Заня мог сказать о них тем, кому счел нужным. Тем же Комарику и Куманькову.
В прихожей раздались три звонка, два коротких, один длинный. Гущин встал:
— Хрулев. Пойду открою.
Войдя в комнату вместе с Гущиным, капитан округлил глаза:
— Юра, ты ли это? Не встреть я тебя здесь, не узнал бы ни за какие коврижки.
— Не похож?
— Подожди… — Хрулев сделал вид, что вглядывается. — Да нет, отдаленное сходство есть. — Пожав ему руку, сел. — Рад видеть. Как вообще дела?
— Вообще ничего, а у тебя?
— У меня тоже. Ближе к делу. Виктор Александрович, я наконец могу рассказать вам хоть что-то.
— Жду с нетерпением.
— Но сначала — демонстрация экспонатов. — Достав из кармана куртки конверт, Хрулев вытащил из него четыре фотографии. Разложил на столе жестом фокусника, посмотрел на Седова: — Юра, твои?
Седов не сразу, но узнал четверых, подошедших к нему на рынке. Изучив фотографии внимательней, кивнул:
— Да, это та самая четверка.
— Тогда имею честь представить. По очереди, слева направо: Вагиф Саидов по кличке Сулик, Мамед Абдуразаков, кличка Мамо, Зейнулла Алиев, он же Зорик, и вот, последний, Таллят Ибрагимов, кличка Слон. Коммандос, прошли в свое время школу отрядов «СОБР» российского спецназа. Почти сразу после окончания учебного отряда дезертировали, чтобы тут же влиться в состав так называемой «Объединенной армии народов Кавказа». Воевали в Абхазии, начудили там изрядно. Уличены в мародерстве, в Грузии объявлены военными преступниками. Сейчас ушли из политики, став обыкновенной преступной группой. Последнее время постоянно трутся в Москве.
— К какой группировке они примыкают? — спросил Гущин.
— Ни к какой. Но, думаю, как талыши очень даже могут принимать заказы у Тофика Бакинца.
Гущин по очереди просмотрел все четыре фотографии.
— Насколько я знаю, талыши — народность на Кавказе. Да?
— Правильно, Виктор Александрович. Но с одной поправкой: очень маленькая народность на Кавказе, их всего несколько десятков тысяч человек. Живут на крайнем юге Азербайджана, в Талышских горах, в основном в трех районах: Астарском, Лерикском и Ярдымлинском. Я там работал некоторое время, кое-что знаю. К сегодняшнему дню почти половина талышей записана в документы азербайджанцами, поскольку азербайджанцы усиленно подвергали их искусственной ассимиляции. Вообще с азербайджанцами у талышей очень сложные отношения.