— Есть.
— Забудь. Никаких кевларовых жилетов. И самопалов с собой никаких не бери, понял? Тут ментов полно, нам конфликты не нужны. Если что, вызывай нас по сотовому телефону, мы подбежим.
— Хорошо. Вообще-то я и не собирался ничего такого брать. Обойдусь руками.
— Вот и лады.
Когда утром в субботу он подъехал к стоянке, часы показывали семь двадцать. На небольшом асфальтовом пятачке, расположенном сразу же за рынком, было пусто. Поставив «Москвич» в дальний угол и выключив мотор, вышел.
С одной стороны стоянку прикрывали рекламные щиты рынка, с двух — ларьки и выносные прилавки, с четвертой же, через улицу, тянулась длинная кирпичная стена, за которой, он знал, располагалась территория моторизованного полка внутренних войск. Солдат и офицеров полка, одетых в милицейскую форму, изредка можно было видеть у КПП. На рынок и на то, что там происходит, они не обращали никакого внимания.
Несколько ларьков возле стоянки были уже открыты, в двух-трех местах раскладывали товар на пустых прилавках первые торговки.
Минут через пять на стоянку въехал белый «Мерседес», на котором ездил главный мясник рынка Теплицын по кличке Тепа.
Поставив машину вплотную к рекламным щитам, Тепа вышел. Проверил, хорошо ли заперты двери, подошел к Седову. Потянувшись и сделав несколько движений, изображавших разминку, сказал:
— Федь, привет. Что, сюда поставили?
— Сюда.
— А где второй?
— Какой второй?
— Как какой? Напарник.
— Второго нет, я один.
— Во дают. Ведь по субботам-воскресеньям Заня всегда двух ставит.
— Ничего не знаю, я один.
С тех пор как Седов на глазах изумленного Тепы разрубил говяжью тушу с двух ударов, главный мясник рынка относился к нему с симпатией. Сейчас это выразилось в том, что, поцокав и покачав головой, он сказал:
— Чем они думают? Сегодня ж суббота, всякой голоты понаедет, успевай только отгонять. Черножопых одних три трейлера будет. А на стоянке здесь — сплошь иномарки. Кроме моего, еще два «мерина», два «Порше», три «воли», [1]два «Чероки»… Полезут, только держи.
— Ничего, полезут, я справлюсь.
— Дело не в том, справишься или нет. Пока ты будешь справляться, эти бандиты, с новых азербайджанских трейлеров, все потроха из машин вынут.
— Не успеют. Позвоню Комарику, он пришлет подмогу. Что это за новые азербайджанские трейлеры?
— А… — Тепа махнул рукой. — Беспредельщики. Появились здесь пару недель назад, с азербайджанскими номерами. Машину с моими людьми вытеснили.
— А чьи они, эти новые азербайджанские трейлеры? Кто их прикрывает?
— Ничьи. Дикари, приехали с гор. Их точно никто не прикрывает.
— А Заня о чем думает?
— А что Заня? Я ему сказал, так он только рукой махнул. Мол, все, что с наружной стороны рынка, нас не касается. Сказал, если что с этими азербайджанцами случится, он лично разберется. Ладно, пойду. Будем надеяться, до моего «мерина» они не доберутся.
— Не волнуйся. Я специально за твоей тачкой прослежу.
— Спасибо, Федь. — Тепа ушел.
Минут через двадцать стоянка заполнилась машинами до отказа. К восьми утра «Мерседесы», «Вольво», «БМВ», джипы «Чероки» и «Порше» служащих рынка заняли весь асфальтовый пятачок. Приехавшему последним второму мяснику пришлось ставить свой «Форд-Мустанг» у въезда на стоянку.
К этому времени вокруг давно уже кричала, торговалась, предлагала товар, просто сновала во все стороны разношерстная толпа. Особым успехом пользовалась торговля с трейлеров. Потные ребята в ватниках на голое тело еле успевали продавать из кузовов по дешевке арбузы, огурцы и картошку.
Седов, привыкший за четыре дня к рыночной суете, не спеша прохаживался возле машин, заботясь лишь о том, чтобы никто из посторонних не заходил на стоянку. Первая половина дня прошла спокойно. К запаркованным иномаркам никто интереса не проявлял, лишь несколько случайных прохожих поинтересовались, как пройти на рынок и к метро.
Около двух часов дня к стоянке подошел Гвоздь, бритоголовый мощный парень, работавший, как и он, охранником. Кивнул:
— Все нормально?
— Нормально.
— Лишних не крутилось?
— Нет.
— Комарик сказал, можешь сходить в закусочную. Но не больше сорока минут. Иди, я постою.
Двинувшись в сторону закусочной, Седов сделал небольшой крюк, чтобы обойти стоящие в разных точках вокруг рынка пять трейлеров. Возле каждого трейлера вилась очередь, торговля шла бойко, продавцы еле успевали принимать деньги и отпускать в протянутые авоськи и сумки товар. У двух трейлеров были подмосковные номера, один, судя по номеру, приехал из Калужской области, два номера были азербайджанскими. Запомнив все пять номеров, Седов зашел в закусочную, наскоро перекусил и вернулся на стоянку.
Скучавший здесь Гвоздь, пожелав ему удачи, ушел. Он же снова принялся прохаживаться возле машин.
Часа два прошли без каких-либо происшествий. Если не считать монотонно шумящей поодаль толпы, все было тихо и спокойно. Но когда к стоящему перед стоянкой «Форду-Мустангу» подошли четверо парней, он поневоле напрягся.
Он так и не смог определить, с какой стороны они подошли. Все четверо были смуглыми, с легкой щетиной на щеках и с короткой стрижкой, в джинсах и черных куртках, из-под которых виднелись обтягивающие мощные торсы щегольские импортные майки. Он сразу понял, что это не простые прохожие. По повадкам, движениям, еще по чему-то неуловимому было ясно: это тренированные бойцы.
Поскольку они встали у «Форда», он, понаблюдав за ними несколько секунд, сказал:
— Эй, любезные! Пожалуйста, прошу, отойдите от машины! Здесь служебная стоянка!
Парни не обратили на его слова никакого внимания — так, будто его здесь и не было. Один заглянул в салон, второй, присев на корточки, стал стучать по шине, двое, обмениваясь замечаниями, начали рассматривать радиатор. Они говорили на своем языке, которого он не знал и в котором лишь изредка звучали общеупотребительные азербайджанские слова.
— Эй, любезные! — повторил он. — Отойдите от машины! Здесь служебная стоянка!
Тот, что рассматривал салон, обернулся. У него были густые черные брови и кривой нос, наверняка испорченный в какой-то переделке.
— Служебная стоянка, и что? Твое какое дело?
— Мое дело такое, что я охраняю эту стоянку. Отойдите, прошу по-хорошему.
Рассматривающий салон выпрямился.
— Просишь по-хорошему. А если не по-хорошему, что ты мне сделаешь?
— Я не собираюсь ничего вам делать. Просто прошу отойти.
— Нет, ты мне сказал, что просишь по-хорошему. А я не люблю, когда мне так говорят.
— Я прошу вас отойти от стоянки.
— А если я не отойду? Если я сейчас сяду в эту машину и уеду — что ты мне сделаешь?
— Сделаю нехорошо.
Кривоносый цокнул языком. Шагнул к Седову. Трое остальных двинулись было за ним, но он поднял руку:
— В таких делах я всегда сам разбираюсь. — Подошел вплотную к Седову. — И как же ты мне сделаешь нехорошо?
— Прошу, отойдите.
— Знаешь, ты симпатичный парень, я не хочу тебя обижать. Но предупреждаю: нам нравится эта тачка, и мы ее забираем.
— Вы ее не забираете. Это не ваша машина.
— Забираем, дорогой. Но чтобы тебя не обижать, предлагаем вот это. — Приоткрыв полу куртки, кривоносый вытащил из внутреннего кармана пачку банкнот в банковской оклейке. — Здесь десятка. Ты получишь три куска «зелени». Нормальная цена.
— Не нужно мне никакой «зелени». Отойдите от стоянки.
Опустив пачку в карман, кривоносый усмехнулся. Неуловимым движением вытащил из того же кармана «байонн», ткнул ствол в живот Седова:
— Тогда извини. Предлагаю вот это.
Посмотрев сначала на пистолет, а потом на грозно молчащую поодаль троицу, Седов покачал головой:
— Вот с оружием это вы зря.
— Почему?
— Зачем играть с пистолетом?
— Я не играю, дорогой. Я б тебя сразу пришил, да шум поднимется. А нам пока шум не нужен. Делаем так: ты стоишь тихо, ребята садятся в тачку, и мы уезжаем. За это мы тебя оставляем в живых. Не согласен — мы тебя мочим, и все равно уезжаем. Как?