- Встреча состоится, - сказал он. - Но на других условиях - я сам повезу заложниц.
- Ты с ума сошел! Забыл, сколько стоит твоя голова?! - взвился разведчик. - Если это так необходимо, я их повезу. Все это я придумал, мне и рисковать...
- Нет. Я сам.
Металл в голосе и прямой взгляд командира быстро напомнили, кто главный. Однако и разведчик был настроен решительно:
- Тогда я с тобой, тебе понадобится помощник, так?
- И я... И мы... - отозвалось еще несколько голосов.
- Хорошо. Вы двое, - он выбрал добровольцев постарше, - поедете со мной. А ты, - повернулся он к разведчику, - нужен здесь. Уведешь людей, пока через горы еще можно пройти. И позаботься, чтобы все были целы. Лучше тебя никто не справится.
- Что такое наши жизни по сравнению с великим будущим Родины! - самонадеянно заявил один из мальчишек. - Мы не боимся умереть.
- Дурак, - ответил он устало и почти ласково. - Ваши жизни - это и есть самое великое будущее нашей Родины, - и включил мобильный телефон.
Большой армейский джип подъехал к условленному месту встречи в точно назначенное время. Командир глянул в лобовое стекло и усмехнулся: На шоссе стояло не менее десятка машин, ощетинившихся стволами, а по обочинам он насчитал шестерых снайперов. Репортеров близко не подпустили, они терялись за спинами военных. И все же те, кого он смог собрать, были здесь. Они все видели, а значит, его шансы на успех были довольно высоки.
- А вот и торжественная встреча, - попытался пошутить боец, сидевший за рулем. - Кому идти, командир? Может, я...
- Я сам. Никому не высовываться. Детей - на пол. Если что-то пойдет не так, сразу уезжайте.
Он быстро спрыгнул на бетон дороги и захлопнул за собой дверь.
Начальник службы безопасности стоял в окружении своих сотрудников в касках и бронежилетах. Спецслужбисты смотрели хмуро, но автоматы держали свободно. И на том спасибо. Начальник был неприятно удивлен, увидев командира собственной персоной и в одиночестве, но постарался не подать вида.
- Мир тебе, бывший соратник. Давно же мы не встречались.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, словно пытались оценить, как сильно изменили их последние годы. Генерал-безопасник ждал ответного приветствия. Не дождался. Хотя, как раз это было понятно: он обещал живого мальчика, а привез труп. И что за дело, что генерал провел бессонную ночь в кабинете. Сначала из кожи лез, пытаясь спасти мальчишку, а потом просто боялся смотреть в глаза домашним.
Но он никогда не поверит. И не простит: отыграется на заложницах. Теперь его проще убить, чем уговорить вернуть их живыми. Премьер сумеет извлечь из этого пользу, можно не сомневаться, но для генерала-безопасника это конец.
Генерал вздохнул и продолжил:
- Вынужден сообщить, что основное твое требование невыполнимо...
- Я не буду с тобой разговаривать.
- Подожди, я все понимаю, но постарайся и ты понять, - в голосе генерала звучало сочувствие. - Это печальное стечение обстоятельств. Бог свидетель, я старался, но ничего не смог...
"Ничего не смог! Ведь он же дружил с твоим сыном, как ты - с его отцом. Они сотню раз сидели за твоим столом, гостили в твоем доме, ты сам учил мальчишку стрелять! Теперь их обоих нет, а ты здесь, в высоких чинах, и просишь меня о понимании?!" Слушать дальше было просто противно.
- Бог свидетель, ты - лживый ублюдок. Я не буду с тобой разговаривать. Я буду говорить с заинтересованным лицом - отцом заложниц. Или это требование тоже невыполнимо?
Генерал оглянулся на корреспондентов чуть ли не всех крупных информационных агентств, лицо нервно передернулось: международный скандал, а теперь еще и представление.
- Послушай, зачем нам иностранец? Они и так всюду суют свои носы. Скоро начнут указывать, как нам есть и пить, каким воздухом дышать. Неужели мы без него не договоримся? Это ведь наше внутреннее дело.
Какой доверительный тон! В пору вместе посмеяться. Командир прищелкнул языком и изобразил неприличный жест.
Безопаснику ничего не осталось, как послать за иностранцем.
Иностранный посредник оказался высоким хорошо сложенным мужчиной лет на десять старше жены. Дорогой с иголочки костюм производил впечатление спокойной уверенности, а чистые, как у дочери, глаза внушали симпатию. «Сама корректность - дипломат до мозга костей. И наверняка ждет-не дождется разорвать меня в клочья.»