– Денис Анатольевич, а Вы как считаете, хорошо мы воевать умеем? – это он уже мне вопросики подкидывает.
– Мы, Анатолий Иванович, воевать умеем, но не так хорошо, как могли бы. А еще умеем геройствовать и этим геройством хорошо умеем хвастаться.
Я предостерегающе поднял руку, чтобы вскинувшийся Дольский дал мне договорить.
– Я не в том смысле, что позволяю усомниться в Вашей храбрости, да и многих других тоже…Вы спросили мое мнение – я его высказываю: героизм – это способность забыть себя для блага Родины, способность принести жизнь в жертву ради возвышенной цели. Вспомните слова князя Святослава: «Положим живот за други своя. А мертвые сраму не имут!» Однако, у нас часто бывает, что героизм одного – это действия в ситуации, созданной незнанием, ленью, разгильдяйством других. Если каждый будет исполнять свой долг на совесть, то вышеупомянутые случаи просто перестанут иметь место. Вот это, мне кажется, и называется умением воевать.
– Но, позвольте, а откуда Вам знать, как воевать по-другому? Этого даже в Генштабе не знают, – Дольский холодно-презрительным тоном пытался доказать мне мою несостоятельность в военных вопросах. Я не сдержался и перефразировал анекдот из далекого будущего:
– Господин поручик, в чем, по-Вашему, заключается долг российского военного?
– Умереть за Веру, Царя и Отечество!
– А я думаю, что долг заключается в том, чтобы немцы умерли за свою веру, своего кайзера и свое Отечество…
– Анатоль, довольно, – это уже произнес Бойко, обращаясь к поручику.
– Если позволите, я продолжу о героизме в стихах…
За столом воцарилось молчание, потом кто-то из «сестричек» вздохнул:
– Красивые стихи… И страшные… Как мороз по коже…
– Денис Анатольевич, а Вы хорошо держите удар, – теперь уже дружелюбно обратился Дольский ко мне, – с Вами можно будет иметь дело.
– А в чем будет заключаться это дело?
– Ну, скорее всего в том, чтобы как можно быстрее одолеть супостата, – включился в разговор капитан, – но давайте лучше поговорим об этом завтра, а то дамы заскучали от наших разговоров.
– Да, дамы заскучали и хотят веселиться, – это проявилась давешняя Катя, – поручик, расскажите еще что-нибудь смешное…
– Ну, скорее всего в том, чтобы как можно быстрее одолеть супостата, – включился в разговор капитан, – но давайте лучше поговорим об этом завтра, а то дамы заскучали от наших разговоров.
– Да, дамы заскучали и хотят веселиться, – это проявилась давешняя Катя, – поручик, расскажите еще что-нибудь смешное…
– Недавно наш батальонный вестового проучил за то, что тот в сарае дрых безбожно средь бела дня. Позвал денщика, тот ведро с водой на дверь сверху поставил, чтобы оно упало, когда дверь откроется, да как закричит: «Пронькин, собачий сын! Ко мне бегом!» Тот спросонья плечом – в дверь, а на него сверху – вода. Сразу проснулся, – завел Дольский очередную байку…
Я посмотрел на Дарью Александровну и встретился с ее смеющимися глазами.
– Гусар, – одними губами, что бы никто не услышал, сказала она и комично развела руками, мол, что с него возьмешь. Тут уже я не выдержал и улыбнулся.
Один из врачей-ординаторов вышел и вскоре вернулся с гитарой в руках.
– Давайте устроим небольшой концерт! К участию приглашаются все, умеющие играть и петь.