– Господа, это был типичный образец русского варвара, грязного и отвратительного. Воняющего немытым телом, костром и подгнившей травой. Его немецкий был едва понятен. А при каждой заминке он хватался за пистолет… Кстати, ржавый, и, по-моему, незаряженный. У него был еще нож… Тоже ржавый, видимо, он никогда не стирает с него кровь. И когда он не держал в руках пистолет, он брался за него!.. Нам всем угрожала смертельная опасность!.. Но мы держались, как подобает цивилизованным людям и доблестным воинам!.. Враг не узнал от нас ничего! Что касается лично меня, я до последнего скрывал наличие денежного ящика, и только дьявольская наблюдательность позволила этому питекантропу обнаружить его… Я пытался оказать сопротивление, но силы были неравны! Он чуть не убил меня, пытаясь забрать деньги!.. Я остался жив только благодаря Божьему провидению!..
Пафосная речь военного чиновника была прервана появлением ассистенцарцта Йозефа Вальтрауба. Доктор, входя в канцелярию, услышал последнюю фразу и саркастически усмехнулся, что не прошло незамеченным со стороны фон Штайнберга.
– Хорошо, цальмайстер, можете быть свободны. Если вы нам понадобитесь, мы вас позовем… А вы, доктор, что можете нам сказать?
– Если, герр гауптман, ваш вопрос касается раненых, то я – только что с осмотра. Кто находился в тяжелом состоянии, еще вчера были отправлены в госпиталь, здесь остались только те, кому повезло… М-да, за свою практику я повидал достаточно, но чтобы доставать из ран монеты, – такого еще не было ни у меня, ни у коллег… Извините, господа, немного отвлекся. Итак, что вы хотите от меня услышать?
– Герр Вальтрауб, нас интересует впечатление, которое произвел на вас русский офицер. Ведь вы, врачи, имеете привычку наблюдать за пациентами.
– Насчет этого вы правы, герр гауптман. Такие наблюдения помогают найти правильный подход к больному и, соответственно, способ лечения. Ну, я думаю, вам это будет неинтересно… Что же касается того офицера, – о нем можно сказать следующее… – Ассистенцарцт задумался на несколько секунд. – Хладнокровен, хорошо владеет собой. Умеет быть убедительным… Сначала, признаюсь, я испугался за свою жизнь, но потом понял его игру. Не лишен артистизма, во всяком случае, то, что Залесски знает русский язык, понял довольно быстро, а затем убедительно разыграл со своим подчиненным скетч-импровизацию. Вы ведь посылали солдат на предполагаемое место их стоянки? И никаких следов там не нашли?.. Я бы не верил ни одному слову цальмайстера, принявшего этот фарс за чистую монету, тем более, как мне кажется, он является поклонником барона Мюнхгаузена, вот ему и мерещатся ржавые ножи и пистолеты…
Хотя, в медицине бывали случаи, когда такое поведение замечалось у людей с психическими отклонениями. Человек ведет себя, как обычно, его поступки ничем не выделяются, но вдруг становится непредсказуемым… и чаще всего – опасным.
– Ну, за его психику я бы переживать не стал. – Фон Штайнберг задумчиво пробарабанил пальцами по столу. – Все говорит о том, что он тщательно просчитывает все свои действия…
За окном послышался невнятный шум, который по мере усиления превратился в столь знакомый и дорогой гауптману звук летящего на небольшой высоте аэроплана. Выйдя наружу, офицеры увидели, как самолет разворачивается вдалеке, и летит обратно, превращаясь из небольшой и малозаметной черточки в страшную большую «птицу», чей клюв обрамлен блестящим ореолом вращающегося винта. Заметив, видимо, что на него смотрят с земли, летчик покачал крыльями, демонстрируя черные кресты Fliegertruppe (военная авиация), затем внезапно снизился и с ревом пронесся над головами зрителей, направив биплан к небольшому полю, расположившемуся рядом с въездными путями на станцию. Там развернулся против ветра и зашел на посадку.
– Шмидт! – Гауптман подозвал дежурного. – Возьмите мой автомобиль, пару человек для охраны, и привезите ко мне летчика. Возле аэроплана выставить пост. Выполняйте!
– Цу бефель (Слушаюсь), герр гауптман! – Унтер-офицер козырнул, затем подозвал двоих солдат, и через несколько минут автомобиль уже мчался к севшему аэроплану.
– Пойдемте, Майер, мы еще не закончили разговор. – Фон Штайнберг направился в канцелярию, где их терпеливо дожидался врач.
– Герр Вальтрауб, скажите, как быстро раненые солдаты смогут вернуться в строй? И что из медикаментов для этого необходимо? – Командир роты решил уточнить интересующие его вопросы.
– Герр обер-лойтнант, в каких-либо боевых действиях они смогут участвовать не ранее, чем через неделю. Но по внутренней службе смогут исполнять свои обязанности уже послезавтра. Что же касается лекарств и перевязочных средств, у меня все в наличии. Благодаря честности русского офицера.