– Хороший ты, Петя, человек. И денег тебе хватает. А у меня их никогда нет. Если бы я не была влюблена в Каверина, я бы обязательно в тебя влюбилась. Только Каверин влюблен в жену генерала, а ты – в журналистку Анастасию.
Я не удивился ее осведомленности, хотя и несколько искаженной.
Так, как все мы бродим по одному полю, то все про всех говорят, и все про всех слушают.
О самой Маринке я слышал и то, что она не способна понять главного и вообще не умеет жить. То, что она отлично умеет делать и то, и другое, мне тоже приходилось слышать.
А однажды мне сказали:
– Маринка очень красивая, и просто претворяется, что глупая.
– Это не тоска, – ответил я, – Тоска, когда кто-то притворяется, что он умный.
– Почему?
– Потому, что для того, чтобы притвориться глупым – нужно море ума.
А для глупости и моря мало…Потом я убедился в том, что Маринка не только красивая, но и умная, на столько, что может убедить любым способом. Просто ее ум доказывал преимущества разума, а красота – бессмысленность этих преимуществ…
– …Может, – спросил я, чтобы как-то остановить мыслеизлияния Маринки, – Может тебе денег одолжить?
– Зачем? – удивилась она.
– Ну, если ты такая бедная…
– Петя, я не бедная, – перебила меня Маринка, – . Бедные те, кто думает, что деньги могут решить все проблемы…– …Кстати, был со мной недавно такой случай: иду я как-то, никого не трогаю. Идей нет, денег, как ты уже догадался, тоже, – Маринка рассказывала толи мне не, толи самой себе:
– Смотрю, у Каверина окна настежь.
Ну, я и зашла.
Каверин обрадовался, и набросился на меня без всяких разговоров, будто я ему не любовница, а жена.
Когда я уходила, он подарил мне картину.
Пришла домой, говорю мужу: «Вот картину купила. Нужно Светке деньги отдать…»
Муж обрадовался, и набросился на меня без всяких разговоров, будто я ему не жена, а любовница.
А потом говорит: «Вот тебе деньги. И поблагодари Светку…»
Так и получилось. Ничего не было, а вышло, что: Каверин получил меня. Муж получил меня и картину. А я получила Каверина, мужа, картину и деньги.
А еще говорят, что из ничего, ничего не выходит.
– Ты сделала то, что пока не удалось человечеству.
– Что? – удивилась Маринка, видимо впав во всеобщее заблуждение о том, что просвещенному человечеству удается все.
– Опровергла Ломоносова…Маринка посмотрела на меня чуть внимательнее, чем обычно, и в этой внимательности, как мне показалось, проскользнула ирония, а потом сказала:
– Я еще и подтвердила Эйнштейна.
– Ты это о чем? – спросил я, несколько озадаченный не столько возможным опровержением гения, сколько тем, что фамилия Эйнштейн Маринке оказалась знакомой.
– Совместила пространство и время.
– А это – как?
– На даче у свекрови копала грядку от забора до одиннадцати часов…
Шутка – так себе. С бородой, по крайней мере, с тех времен, когда у меня самого еще бороды не было. Новизна была в том, что в моем представлении о природе вещей Маринка и Эйнштейн раньше как-то не пересекались.За разговорами, мы добрались до моего дома. Хотя я и не уверен в том, что изначально Маринка планировала оказаться именно в этом месте.
– Зайдешь? – спросил я, – Перекусим. У меня есть сыр с плесенью. И за жизнь поговорим.
Маринка отреагировала глубокомысленно:
– А-то…– …Межу прочим, ты, Петя, знаешь, что у древних римлян обед состоял из двух частей.
Во время первой части, обедающие разговаривали. Потом поднимались с лежанок и делали хотя бы один шаг для улучшения пищеварения. А во время второй части обеда появлялись женщины для развлечений.
– Ну и что? – посводничал я с историей, но Маринка опустила меня на асфальт:
– То, что первая часть называлась симпозий, а вторая – оргий.
Так, что от симпозиума до оргии всего один шаг…
…Маринка устроила мне настоящий праздник в координатах мироздания, даже с элементами баловства.
Причем безкондомно:
– Зачем он? Не надевай. Я тебе доверяю…Никогда не думал о том, что презерватив может быть еще и мерой доверия. Впрочем, с иной стороны, совсем не плохо: доверяю средствам массовой информации на четыре презерватива, совмину – на восемь, а президенту на целую дюжину…
Потом она сказала: – Тот, кто думает, что секс существует только для продолжения человеческого рода – понятия не имеет, почему человеческий род так хочется продолжать…
– …Петь, а у тебя есть кто-нибудь еще? – Маринка одевалась очень прогрессивно, пританцовывая, но ее прогрессивное любопытство натолкнулось на мое консервативное лицемерие:
– Никого… Кроме тебя.
– Ты когда-нибудь будешь говорить только правду?
– Если я буду говорить только правду, разве ты не сочтешь меня сумасшедшим?..