Разэнтьер крепко стиснул челюсти, а честная компания дружно грянула хохотом.
— Ребят, вы гляньте, как удобно! Ужин сам на веревочке следом едет, и охотиться не надо!
Он вспыхнул, будто ему влепили пощечину, и, крепче сжав зубы, молча уселся на свое место. Не хватало еще сцепиться с ними, как сопливому мальчишке. Молчаливо невозмутимыми остались только трое — сам Змей, которого, казалось, больше занимал сидевший у него на плече здоровенный ворон, уставший Тайер, который за племянника вступаться явно не собирался и кошка Лемпайрейн, которой было попросту все равно.
Но насмешки нелюдей все же заставили младшего Воладара вынырнуть из пучины горя и задуматься. В самом деле, что изменится от того, будет он оплакивать свою судьбу или нет? Родителей это не вернет. Сестру он ни за что не станет подставлять под удар своим появлением в ее устоявшейся жизни. Имущество, наследные земли? Невелика потеря, человек способен куда угодно пробиться и без этого. Титул? Так звание риану отнять невозможно.
В голове что-то постоянно шуршит, шевелится и шепчет отголосками «не своих мыслей». Щекотно. А если сосредоточиться, то можно почувствовать холодную властную деловитость, собранность и слегка — предвкушение. Его Аль-хэйне занят делом и отнюдь не сидит на месте. И можно влиться в эти ощущения хотя бы отчасти, зацепиться за них и обрести точку опоры. Разделить с ним устремления и надежды.
В ответ на этот отчаянный порыв похожее на темный омут сознание ифенху откликнулось сдержанным удивлением, любопытством и легкой озабоченностью — как ты до меня дотянулся и что случилось? Объяснить, что к чему, Разэнтьер толком не смог, мысли и чувства враз перемешались и превратились в колючий клубок. В ответ донеслось фырканье и короткое «Не умеешь — не мешай». А потом наступила тишина.
Воладар снова остался один на один с собой. Но черная тоска все-таки отступила, сменившись злостью и желанием хорошенько напиться а после с похмелья набить морду какому-нибудь рыцарю. Не отомстить, так хоть душу отвести.
При виде той самой злосчастной крепости, из которой пришлось бежать, Разэнтьер лишился дара речи.
Еще бы. Такого он себе никак не мог представить.
С кровли надвратной сторожевой вышки им весело помахал молодой ифенху по имени Риан. Еще двое мелькнули на стене, которую преспокойно чинили снаружи орденские вояки, то и дело подгоняемые упоминанием такой-то алденской матери. На флагштоке над крепостью лениво трепыхалось на ветерке знамя, сшитое, судя по всему, из алой скатерти. Кто-то старательно вышил на нем белыми нитками зверя вроде крылатого волка.
Разэнтьер выдохнул и рот все-таки закрыл. Потому что за воротами его поджидало еще более потрясающее зрелище.
Трое самых крепких мужиков выкорчевывали тот самый столб. Каждый во время казни вволю зубоскалил и издевался над Волком, а сейчас они усердно пыхтели и матерились, опасливо косясь по сторонам — не мелькнет ли где долговязая фигура седого нелюдя?..
— Он что, последних мозгов лишился?.. — фыркнул младший Воладар себе под нос, чувствуя, как внутри закипает негодование. — Да стоит только магистру узнать, как эту, с позволения сказать, крепость, в пыль сотрут!
— А по-моему, молодец, — старший шлепком поводьев заставил своего быка лечь и спешился. — Так утереть нос Малефору и его прихвостням не всякий сумеет.
— Ну знаешь, мне хватило одного раза его спасать! — огрызнулся риану.
— Он все равно поступит так, как сочтет нужным, — заметил возникший рядом Змей. — И тебе нет никакого смысла пытаться его остановить.
На вновь прибывших оглядывались. Кто-то приветствовал, кто-то ворчал и сплевывал. При виде Старейшины люди начинали бормотать что-то о нечисти и чертить в воздухе перед собой знаки-обереги. На Разэнтьера косились большей частью, неприязненно, но он предпочел нацепить на лицо высокомерную маску и бывших братьев по Ордену не замечать.
Ваэрден вынырнул, как демон из пентаграммы — почти ниоткуда и с большим шумом. Взъерошенные волосы торчат в разные стороны, куртка нараспашку, рубашка под ней тонкая, как будто на предзимний холод ему плевать, в расшнурованном вороте какой-то шнурок виднеется.
— Я вам сколько раз, вашу мать, говорил не шляться по самоволкам в деревню?! — рычал он. — Вы местных деревенских запугали так, что они из домов носы высунуть боятся. Хуже нечисти, ей-богу! Я молчу, скольких девок вы, охламоны, перепортили зазря! Выхолостить бы вас, как тягловых быков!..
Двое молодых парней в плечах поперек себя шире плелись за ифенху, виновато потупившись, и в свое оправдание сказать им было явно нечего. Оба с облегчением выдохнули и «потерялись из виду», стоило только слишком строгому начальству заметить гостей.