Но вот император поднял голову и заговорил тихим уверенным голосом:
— Меня радует, что мои подданные понимают важность блюсти законы предков, блага самоизоляции Тассунары и питают ненависть к иноземцам. К великому прискорбию я должен отметить, что уважаемый Ивлат Ачиан и уважаемый Буншан Изоб правы — в данный момент у Тассунары нет сил для войны с проклятыми иноземцами. Но и заключать позорный договор о так называемой дружбе очень и очень не хочется. Так может, уважаемые, нам удастся найти другое решение?
Как скучно жить, Буншан Изоб даже не пошевелился. За шесть лет у него было предостаточно возможностей досконально изучить характер и образ мыслей императора. Реакция Тогеша Лингау предсказуема, как предсказуема реакция голодного нищего при виде миски полной варёного риса. Теперь обсуждение пойдёт по второму кругу, потом по третьему, четвёртому, пятому и так далее, пока не высохнет Бескрайний океан, а звёзды не упадут с небесной тверди на землю.
Блюл Пшенот вновь поднял катану рукояткой вверх:
— Тогда я предлагаю одолеть проклятых иноземцев хитростью, раз на честный бой они так и не выйдут.
Скучно, скучно жить, Буншан Изоб закрыл глаза. Сквозь губы просочился тихий выдох. Руки мысленно брякнулись на пол и рассыпались от бессилия на тысячи острых осколков. И второе предложение сёгуна всё так же ожидаемо. Блюл Пшенот мыслит как полководец на поле боя: вот враг, его нужно победить и никаких сусликов.
А вот чего уважаемый Блюл Пшенот никак не может понять, так это то, что враг находится не в Нандинском заливе, а на другом конце Бескрайнего океана. Силой или хитростью, мытьём или катаньем, чёрные корабли стирийцев в заливе уничтожить можно. Только взамен приплывут другие в ещё большем количестве с ещё более злыми и наглыми адмиралами.
Морской порт рядом совсем. Лёгкий ветерок разносит между домами запах соли и гниющих водорослей. Конь словно понимает дурное настроение всадника и осторожно, можно даже сказать с опаской, перебирает копытами. Да и как не быть в дурном настроение, Буншан Изоб поднял глаза на гладь Нандинского залива, когда ему предстоит очень неприятная миссия.
В том месте, где проклятые иноземцы сошли на берег, две сотни самураев в полном боевом облачение круглые сутки несут караул. В ближайших пакгаузах расстелены матрасы-футоны, разложены очаги и поставлены большие бочки для сбора нечистот.
Буншан Изоб тяжело и грузно спрыгнул с коня на прибрежный песок. В ступни через кожаные сандалии с золотым тиснением стрельнула боль. Слуга в сером кимоно тут же подхватил коня под узды.
Вчера на большом совете, после бесконечных разговоров ни о чём, Буншану Изобу удалось убедить императора не тянуть с ответом, а самим вызвать проклятых иноземцев на переговоры. И вот, едва Гепола поднялась над восточный горизонтом и согрела грешную землю яркими лучами, он здесь на берегу залива. Только одевать боевые доспехи предков, страшную маску демона и сказать перед адмиралом Кеяком учёной обезьянкой Буншан Изоб не стал. Бесполезно. Скромное кимоно, тёмно-зелёный шёлк без каких-либо узоров и вышивок, подойдёт лучше всего.
Утро. Прекрасное свежее утро. Лёгкий бриз со стороны Нандинского залива с запахом соли омывает лицо. Как прекрасен залив, когда даже самые трудолюбивые рыбаки ещё не вышли на промысел, а неповоротливые джонки с прямоугольными парусами ещё не двинулись вдоль побережья к другим городам и деревням большой островной империи. Нандинский залив был бы великолепен, если бы… Если бы не четыре чёрные туши со спущенными парусами на его зеркальной глади.
Четыре иноземных боевых корабля подобны четырём злобным демонам, что всю ночь охотились за душами простых смертных, а теперь лениво колышутся на воде. В этих четырёх кораблях, так называемых фрегатах, словно сконцентрировалось всё зло, всё самое плохое и тлетворное, что только есть на других берегах моря Окмара и Бескрайнего океана. Только глядя на туши морских громадин не умом, а сердцем понимаешь мудрость великого Мемгара Лингау, который так предусмотрительно, так мудро завешал потомкам на веки вечные не пускать на родные острова проклятых иноземцев.