— Я должен сопровождать тебя?
— А как же? Ты правитель моего двора, мой министр и мой постельничий… Кстати, как идут мои постельные дела с Малалой? Я могу её повидать сегодня ночью?
— Я хочу попросить, ваше высочество, кое о чём…
— А ну-ка, вставай! — И Леван слегка подтолкнул Бесики носком сапога. — Уселся у меня в ногах, точно ангел смерти!
— Ангел смерти не садится в ногах, царевич!
— Зажги свечи. Не видишь, темно. Позови дворецкого, пусть несёт всё, что полагается для ужина.
Пока Бесики звал слуг, явились и гости. Пришли мдиванбег Рамаз, Сулхан Бектабегишвили и Агабаб Эристави. Предводительствовал ими Давид Орбелиани, который, войдя в комнату, сразу закричал:
— А ну-ка, шурин, где твой ужин?
— Сейчас! Всё готово! — Леван встал, чтобы приветствовать гостей. — Пожалуйста! Кого я вижу! Это ты, Агабаб? Когда ты вернулся?
— Только что, — ответил Агабаб и погладил свои длинные усы, словно собирался заложить их за уши. — Мы уже давно были бы здесь, но обоз с добычей задержал нас.
— Крепость взяли?
— Разве вам не докладывали?
— Я ничего не знаю.
— Мы овладели городом и разрушили деревни. Взяли бы и крепость, но российский уполномоченный Львов посоветовал нам оставить её. Он считает, что пользы от этой крепости не будет никакой, так как вплотную над ней расположено плоскогорье и она совершенно беззащитна. Достаточно врагу занять плоскогорье, и несколько стрелков перебьют весь гарнизон. Держать войска в Хертвиси нет никакого смысла: зимой дороги в Грузию будут отрезаны, и турки, которые занимают Ацквери, Ахалцих и Ахалкалаки, будут иметь полную возможность вернуть себе Хертвиси.
— Это правда, — заметил Леван.
— Так как у нас не было пушек, мы и решили не трогать запертый в крепости маленький гарнизон. А добычи у нас так много, что мы еле её привезли.
— И сверх того ещё около двухсот человек взято нами в плен, — добавил Давид и нетерпеливо оглянулся. — Где же икра, балык, форель, карпы?
Давид был в прекрасном настроении. С тех пор как он убедил Ираклия помириться с турками, отношения зятя с тестем стали исключительно близкими и тёплыми. Ираклий убедился, что события развивались в точности так, как предвидел Давид, и потому он опять стал внимательнее прислушиваться к советам зятя. Царь понял, что нельзя сидеть сложа руки в надежде на чужую помощь и что такое поведение смертельно опасно для государства.
В беседах с царём Давид решительней, чем прежде, настаивал на необходимости создать грузинское постоянное войско. Ираклий соглашался с ним, но решил предварительно ещё раз попытать счастья в переговорах с Россией и, если окажется невозможным получить от неё вспомогательное войско, постараться добиться хотя бы займа на то время, пока не начнётся разработка ахтальских руд. Давид не стал с ним спорить, хотя был уверен в неуспехе переговоров с Россией.
— Где же твоё гостеприимство, я спрашиваю? — повторил Давид.
Вместо царевича ему ответил Бесики, который в это мгновение появился в дверях.
— Всё готово, ужин несут.
— Бесики, и ты здесь? — радостно воскликнул Давид. — Ну, как ты поживаешь, отверженный? Давно я не слышал твоего пения! Зато уж сегодня заставлю тебя петь, пока не охрипнешь! Где твой тари?
— Ты спроси, до песен ли ему? Он гуляет по саду тоски, — вмешался Леван и с улыбкой посмотрел на Бесики.
— Что он потерял в саду тоски? Пусть переселится в сад веселья, тем более, что дела его идут хорошо. Я замечаю, что государь вновь начинает к нему благоволить. Леван, когда государь приедет, мы с тобой постараемся, чтобы он вернул Бесики должность секретаря. За что его наказывать? Выясняется, что он таки неплохо повёл дела у шаха! Мы не так богаты образованными людьми, чтобы швыряться ими.
Леван согласился с Давидом и позвал гостей к столу, на котором слуги расставили фарфоровые тарелки и высокие хрустальные бокалы.
— Унесите прочь бокалы, — приказал слугам Давид, — разве мы женщины, чтобы пить вино из напёрстков? Давайте сюда чаши, кубки, роги.
Все сели за стол, за исключением Бесики, которому по должности не полагалось сидеть при царевиче. Он стал за стулом Левана, но Давид подозвал его и посадил рядом с собой.
— Иди сюда, царевич разрешает! Садись, настрой свой тари.
— Ты, я вижу, в самом деле расположен пировать, — заметил Рамаз Давиду.
— Почему же нет? Вот Агабаб вернулся с войны победителем. Разве нам не следует это отметить? Как ты думаешь, Агабаб?
— Так ведётся издревле — после войны пируют, — ответил Агабаб.
— Потому-то мы, грузины, так часто и пируем, что постоянно сражаемся. Хоть бы один год прошёл без войны, — со вздохом сказал Рамаз.