В Кременчуге Бесики поразило обилие послов, съехавшихся сюда со всех концов света. Помимо послов царя Ираклия тут находились послы персидского шаха и разных ханов, а также представители западных держав. Бесики подробно ознакомил Потёмкина со своим планом захвата Черноморского побережья, который требовал для своего осуществления всего пятнадцать тысяч солдат. При первом же появлении такого войска абхазский, мингрельский и гурийский владетели (которые не подчинялись имеретинскому царю) проявили бы покорность России. После этого можно было бы собрать на месте сорокатысячное ополчение, которое, под предводительством русских офицеров и в сочетании с русским войском, представляло бы собой большую силу. Этот план понравился Потёмкину, и он обещал Бесики принять все меры для воплощения этого плана в жизнь. Для этого ему необходимо было высвободить из операций часть действующей армии, а недостающее количество войск вновь набрать и сформировать.
Окрылённый надеждами, Бесики мечтал уже не только о покорении Черноморского побережья и подчинении отложившихся феодалов, но и о движении в глубь страны, низложении Ираклия и объединении всей Грузии с помощью русских войск. Будущее Грузинское царство представлялось ему похожим на Российскую империю, только в меньшем масштабе: полновластная царица всея Грузии Анна и её фаворит Бесики.
Полный таких надежд, Бесики стал терпеливо ждать обещанного Потёмкиным войска.
Тем временем в Имеретии дела приняли дурной для Бесики оборот. Оттеснённые любимцами царицы имеретинские феодалы начали выражать недовольство. Легкомысленное поведение царицы привело к тому, что влиятельные князья составили заговор и отправили в Тбилиси, к Ираклию, своих представителей. Имеретины просили Ираклия низложить безвольного и слабоумного Давида Георгиевича и присоединить Западную Грузию (Имеретию) к Восточной.
Ираклий созвал специальный совет из высших сановников и духовных лиц, чтобы обсудить предложение имеретин. Совет заседал несколько дней. Всеобщее мнение было — согласиться. Ираклий некоторое время колебался, но затем ответил решительным отказом. Свой отказ Ираклий мотивировал тем, что турки считали Имеретию своим владением и не прекращали попыток вновь завладеть ею. Присоединение этого царства к Карталинии вызвало бы недовольство Турции и навлекло бы её вражду. Поэтому Ираклий считал более благоразумным возвести на имеретинский престол своего внука Давида Арчиловича. Тогда Имеретия с виду сохранила бы независимость и турки не обратили бы внимания на смену правителя; на самом же деле она становилась одной из частей объединённой Грузии.
Предложение Ираклия было принято. Осуществление его началось немедленно. Ираклий отправил в Кутаиси трёхтысячное войско. Давид был низложен и бежал в Ахалцих просить помощи у паши. Анна бежала в Тбилиси к своему деду Ираклию, который не разрешил ей проживать в столице и предложил уехать в Телави. Развенчанная царица подверглась ожесточённым преследованиям. Правда, Ираклий в конце концов сжалился над нею и подарил ей имение в Кепинисхеви.
Прошёл год с лишним после этих событий, а Бесики всё ещё находился при Потёмкине, домогаясь обещанного войска. Когда Потёмкин перенёс свою ставку в город Яссы, Бесики вместе с другими послами последовал за ним.
По позднейшим записям сотрудников грузинской миссии видно, что Потёмкин выделил для грузинского похода двенадцатитысячный отряд. Были подготовлены также царские инвенститурные знаки — корона, скипетр, порфира, Андреевский орден на синей муаровой ленте, герб Багратионов, царское знамя, кольцо с драгоценной печатью, осыпанные бриллиантами часы.
Но Бесики внезапно заболел какой-то неизвестной болезнью и скоропостижно скончался — ещё сравнительно молодым, в возрасте всего сорока лет.
Двоюродный брат Бесики Свимон Габашвили, который находился при нём в Яссах, постарался завершить его дело, но вскоре после смерти Бесики умер и Потёмкин, и планы установления русского протектората над Западной Грузией сами собой отпали.
Бывшая имеретинская царица Анна (Анико) долгое время продолжала терпеть жестокую нужду и непрекращающиеся преследования. Наконец она уехала в Россию, где была принята с подобающими почестями. Она поселилась в Москве, куда позднее прибыл и её сын Константин, которого Давид Арчилович, воцарившийся под именем Соломона Второго, держал в заточении до самого прихода русских, освободивших царевича из крепости.